Ниже приведён анализ сирийского анархиста Мазена Калмамаза ситуации, сложившейся сейчас в Сирии, где уже третий месяц длятся социальные битвы, по своей остроте уступающие пожалуй лишь Ливии. Перевод выполнен коллективом МПСТ. Оригинал на английском: http://www.anarkismo.net/article/19640
С начала революции, сирийские интеллектуалы и политические аналитики разделились на две основные противостоящие друг другу группы. Есть ещё одна промежуточная позиция, которая на практике ввиду давления обстоятельств, склоняется в ту или другую сторону. Первые считают режим лучём света, и что, как только народ освободится от тоталитарного режима, он окажется втянутым в гражданскую войну из-за этнических и фракционных разногласий; только расправы могут предотвратить такой исход. Вторые видят, что народ Сирии способен жить свободно, что он заслуживает свободы, и что единственное объяснение репрессий со стороны режима заключается в его установке на разграбление страны и сохранение своей власти. Это именно тот взгляд, который воодушевляет молодых революционеров выходить на улицы; эти юные бунтари убеждены в своём праве на свободу, своей способности использовать её и в том, что свобода есть единственный способ достижения лучшей жизни.
Только это объясняет готовность молодых революционеров идти на такие жертвы и сталкиваться с репрессиями режима, репрессиями невиданной жестокости. Действительно, каждый день спецслужбы — по сути, наёмники режима, — ведут себя как убийцы (Alcbihp) [1], унижая обычных сирийцев, а если необходимо — убивая их. Добавим, что государство использует танки, чтобы подавить жителей города Дараа и пытается сломить их волю, моря голодом. В других эпицентрах революции, таких как Дума, Хомс и Дамаск репрессии развиваются по более мягким сценариям, однако и там государство вполне удовлетворяет себя использованием насилия. В то же время, наёмники стараются скрыть устроенную режимом резню повстанцев и исказить облик революции сирийской молодёжи, распространяя ложь о том, что лозунги свободы играют в этом движении не первенствующую роль.
Очевидно, что сирийская революция была и остаётся спонтанной и молодёжной. Истинная правда, что она включает в себя разные тенденции, отражающие палитру молодой «уличной» Сирии, но в большинстве своём, её инициаторы — молодые люди, не ангажированные какой-либо идеологией. У них нет какой-либо догматической концепции свободы, но скорее — её реалистичное видение, подразумевающее, что тоталитарный режим — единственная преграда на пути к свободе.
Основными особенностями сирийской революции являются её молодость и спонтанность, а также тот факт, что она родилась на улице и имеет прямую связь с народом. Эта революция не имеет централизованного контроля, её основные субъекты — восставшие индивиды. Поэтому никто не может заявить права на руководство движением, и причина проста: молодые повстанцы выступили спонтанно и невидно какого-либо участия религиозных элементов (чьи взгляды крайне реакционны), равно как и любых других политических течений.
Между двумя противоборствующими сторонами находится также и несколько промежуточных элементов, временами декларирующих свой нейтралитет (как утверждалось, например, Набил Салех, владелец сайта ALJAMAL), а в других случаях — создавая угрозу межэтнического конфликта и религиозного экстремизма (таковы почти все, кто предпочитает оставаться на полпути между двумя враждебными лагерями, точнее — между Режимом и Народом). Наконец, надо упомянуть и то, что некоторые окрестили «угрозой внешнего вмешательства». Конечно, это большое преувеличение, не имеющее серьёзной опасности и не основанное на реальности. Так, критика империалистами насилия, чинимого режимом, лишена всякого смысла и лишь скрывает тот факт, что империалистические интересы напрямую связаны с существованием нынешнего строя и его тоталитарной природой. Правительство просто попросили изменить некоторые конкретные политические моменты и замаскировать те его наиболее уязвимые места, которые ставят режим под угрозу. Империалистам не нужна свобода сирийского народа, если это противоречит их интересам. Однако на следующий день после окончательного триумфа революции, они смогут заявить, что поддерживали восстание против тоталитаризма (об этом действии внешних сил упомянули в нескольких заявлениях и манифестах, среди которых манифест центрального органа Tim и анализ, проведённый течением Кассион [2]). Этим позициям, занятым двумя полюсами конфликта, сопутствуют призывы к национальному диалогу и даже предварительные попытки организовать такой диалог.
Вполне очевидно, что единственным путём выхода из кризиса может быть национальный диалог, но какой это должен быть диалог? Общество есть сплав слоёв и очень разных социальных категорий, главным образом, из непривилегированного класса, а также политических и интеллектуальных течений, претендующих на то, чтобы представлять их всех. Если говорить конкретнее, в случае арабского и сирийского восстаний большинство повстанцев являются молодыми людьми, которые поднялись с требованием свободы, они не подвержены влиянию какой-либо идеологии, системы мышления или ясного и определённого представления о свободе, которую они воспевают. Это означает, что нам нужен национальный диалог между нами самими, диалог, который был запрещён режимом, который подменяет его своими собственными односторонними институтами, диалог, который позволит нам начать новую жизнь, обрести новую Сирию, воодушевлённую свободой, как того желает большинство сирийцев сегодня. В рамках этого видения национального диалога попытки режима вмешиваться кажутся необъяснимыми, без того чтобы принимать в расчёт тот факт, что он обладает огромным аппаратом госбезопасности и нанятыми головорезами(Alcbihp), которых он готов использовать в любое время, чтобы ликвидировать восстание.
В социальном плане, режим представляет собой прогнившую правящую бюрократию, и какие-либо перемены (если предполагать, что реформа в рамках системы возможна в принципе) требуют лишения его власти и собственности на средства производства и передачи их в руки всего общества. Вне этой точки зрения, любое изменение кажется реформой, лишённой какого-либо смысла, и не заслуживает называться реформой, даже в оскорбительном значении. Режим, похоже, не расположен жертвовать чем-либо или позволять кому-либо трогать Рами Махлуфа[3]—или кого-то ещё из «чемпионов» коррупции—или неприкосновенность репрессивного аппарата. Он даже готов уничтожить всю Сирию, чтобы поддержать свою власть и собственность на средства производства. Это диаметрально несовместимо с реальными переменами или даже символической реформой. Режим не отражает какое-либо политическое или интеллектуальное течение: уровень партии БААС[4] упал до той отметки, когда она уже не заслуживает более называться партией, в серьёзном смысле этого слова.
Даже те, кто придерживается оппозиционного фундаменталистского суннизма, не могут считать правительство представителем этнической группы алави; на самом деле, это режим отдельных лиц. Эти лица должны нести полную ответственность за тот грабёж и репрессии, которые обрушились на Сирию в течении последних нескольких десятилетий, и, несомненно, с 2000 г. Они также ответственны за жертвы среди граждан Сирии, всех тех, кто погиб с 18 марта—и это не борьба против одной партии, а ядро революционного процесса. Какая это революция, если она не покончит с господством правящего класса и не отнимет средства производства из его рук? Аль-Ассад понял истину, когда он сказал в своей первой речи с начала восстания, что сражение началось, и он не позволит себя шантажировать. Замечания Башара были вполне верными в высказывании о том, что нейтралитет, который является ещё одним способом говорить о поиске промежуточных решений, был невозможен в этом конфликте. Сколь бы то ни было серьёзная борьба за окончание режимом репрессий и грабежа неизбежно приведёт к падению режима; и любое другое решение будет просто означать поражение революции и неудачу в деле обретения свободы для народа Сирии.
Это поражение неизбежно приведёт к тёмному периоду репрессий и непомерного беспрецедентного грабежа любых Сирийцев, которые не являются частью власти, которые участвовали в революции, или заняли нейтральную позицию. Я имею в виду то, что Сирия скатится назад в Средние Века. То, чего, как хочет от нас режим, мы должны бояться, как раз и есть то, что он сделает, как только разгромит революцию; и революционеры, и правительство хорошо знают, что временное перемирие в этом конфликте непозволительно, потому что это будет значить переход инициативы в руки противника. Определённо, поражение заключается в ожидании того, что одна из сторон прекратит сражение. Никто не может управлять пульсом революции, потому что он тесно связан с тем, что творится на улицах. Чтобы инстинктивно осознать эту реальность, понимать, что угасание революции может быть достигнуто только за счёт варварских репрессий и резни, которые приведут Сирию к опасным последствиям, исключительную и полную ответственность за которые будет нести режим. Велика роль и значимость грядущей медиа-кампании: будет ли она поддерживать непоколебимость молодёжи или критиковать её нравственные мотивы?
Возвращаясь к теме диалога, здесь достаточно вспомнить, что он был инициативой лидеров секретной службы и начался между пацифисткой Самирой[5], Фаизом Сара и Мичелем Кило[6]. На следующий день после этого диалога, Самиру уволили с места работы, потому что она посмела отклониться от официальной версии в освещении восстания, а Кило был арестован—такой была судьба первых, кто «начал национальный диалог». Режим испытал такое противодействие, при котором он близок к насилию в отношении каждой инициативы по диалогу, если она содержит какие-либо требования к режиму. В большинстве случаев такие призывы сравнимы с перемирием между сторонами на войне.
Любопытно, что эти соглашения полностью игнорируются той стороной, которая стреляет, которая также единственная сторона, у которой есть оружие и которая целится им в других. Я полагаю, что режим уже провёл тот диалог, которого он хотел, и его результаты ясно видны: мы в самом деле видим их в Дараа, Думе и в Хомсе; мы также можем видеть их в беспощадных репрессиях и в принятом режимом решении отправить танки в эпицентры восстания. Режим махнул рукой на мнение демократических левых, внутренней оппозиционной силы, которая прежде в некоторой степени выступала противовесом для фундаменталистов, салафитов и либералов на спутниковых телеканалах; он блокировал Фаизу Сара, Махмуда Исса и некоторых лидеров Сирийской Демократической Народной Партии, за их незапланированные выступления на спутниковых телеканалах; это может сыграть негативную роль, хотя и ограниченную. Таким образом, самой удобной добычей для режима является демократическая левая оппозиция; и в период абсолютного усмирения только фундаменталисты и религиозный истэблишмент в первую очередь, которые остались относительно свободными от каких-либо запретов и даже добились того, чтобы быть единственным институтом, который может сосуществовать со структурой безопасности и бюрократической системой режима. Наконец, если это правда—как мы слышали—что товарищ Фавваз аль-Хараки, член течения Кассион, был убит, об этом лидеры Кассион должны будут официально заявить, итак, они не лишат коммунистов этой чести—той что это первый сирийский коммунист, который был предан мученической смерти в ходе революции 2011 года.
Ан-Нур и Кассион — два наиболее многочисленных течения сирийских коммунистов на сегодняшний день. Последователям первого из них приходится мириться с альянсами своих лидеров с режимом, в то время как второе сравнительно свободно от каких-либо коалиций. Кассион отрицает какое бы то ни было участие своих членов в восстании, но это отрицание лишь попытка их лидеров сохранить режим, и всё ещё есть возможность вспрыгнуть на подножку поезда революции, поскольку её триумф представляется неотвратимым.
Обрисованную выше позицию занимают большинство лидеров сирийских коммунистов и леваков. У неё есть свои преимущества и недостатки: во-первых, она лишает восстание значительной левой поддержки и даёт режиму—который в это же время жёстко подавляет революцию — определённую снисходительность в его отношениях с сирийскими левыми (проще говоря — речь идёт о едином фронте режима с сирийскими левыми). Но это не означает, что правительство, после разгрома революции, не будет подавлять всех тех, кто вышел за пределы. установленные для левых фракций и для политической элиты. С другой стороны, раболепное поведение левых лидеров может толкнуть широкие массы сирийской молодёжи к спору с лидерами фундаменталистов, поскольку молодёжь борется только за цели свободы — довольно религиозных табу, даёшь свободу сирийцам и их обществу! Более того, неспособность левых лидеров присоединиться к революции и возглавить даст возможность коммунистическому активу и всем тем, кто верит в коренные общественные изменения по средством социальной революции, вновь вернуться к истинно социалистическим принципам, основанным на владении производителями продуктом своего труда и самоуправлении народных советов.
Следовательно, это не повод для новых попыток претворить в жизнь «социализм» в духе партии Баас, который является образцом бюрократического государственного капитализма. Как и полагал мученик Фавваз Аль-Хараки, социализм следует понимать как революционную инициативу с одной стороны, а с другой — социализм это диалог с молодыми революционерами и путь прочь от классического догматизма сирийских левых к свободе, революции, коммунистическому и социалистическому мышлению. По идее, коммунистические и левацкие лидеры, своей пропагандой и действиями должны закладывать основу революции и находить пути к социальным переменам и победе над правящим классом. Увы, всё совсем наоборот, мы видим, как эти руководители ведут себя противоположным образом: покрывают тоталитаризм и оберегают господство эксплуататорских слоёв.
Мазен Калмамаз,
сирийский анархист
1 мая 2011
Перевод на английский выполнен nmcn
[1]. Вооружённые банды, нанятые и защищаемые режимом чтобы сломить оппозицию. См. http://www.youtube.com/watch?v=RboOnSrunFw и http://socyberty.com/society/phenomenon-alcbihp-meanings-and-connotations/
[2]. Сирийские марксистские течения.
[3]. Высокопоставленное лицо сирийского режима, кузен президента Башара аль-Ассада и единственный посредник между режимом и международным сообществом.
[4]. БААС – партия «арабского социализма», существующая в ряде арабских стран и в некоторых из них длительно пребывавшая у власти. Иракскую БААС возглавлял, например, Саддам Хуссейн. Сам этот факт весьма наглядно показывает, о каком «социализме» идёт речь.
[5]. Самира аль-Массалма, бывший главный редактор Государственного Телевидения Сирии, уволенная после дачи интервью арабскому спутниковому телеканалу.
6. Интеллектуалы, которые отстаивают идею «гражданского общества» в Сирии, посажены в тюрьму в 2008 г.