Казимир Бран. Пламя в ночи — руины на рассвете: саботаж и социальная война

Мир, который нас окружает, весь пронизан капиталистическими общественными отношениями. Почти все люди вынуждены продавать себя за зарплату. Всё вокруг превращено в товары, которые можно покупать и продавать. Эта «товаризация» сделала обмен основой наших взаимоотношений. Существование таких взаимоотношений стало возможным, благодаря грандиозному проекту отчуждения и лишения прав. Государства управляют населением и территориями посредством разветвлённой сети контроля, делающей мир очень похожим на тюрьму. Границы милитаризованы, нас осадили системы слежения, полиция увеличила свою численность и взяла на вооружение новое оборудование, и всё это стало крайне эффективным за счёт продвинутых технологий. Всё это узаконено вечно растущими сводами законов. Эти перемены никак не противоречат природе государства, они свойственны для его формы и функции. В системе господства государство и капитал неразрывно связаны.

Нам разрешается участие в бессмысленных голосованиях и референдумах, подписание петиций. Но условия нашей жизни при этом остаются неизменными. Мы можем размахивать плакатами с тротуара и кричать сколь угодно громко. Есть бездна способов публично выразить своё недовольство. Но когда всё уже сказано и сделано, мы вновь сталкиваемся с унизительной и продажной реальностью. Мы можем лишь символически демонстрировать свой гнев, чтобы повседневную деградацию было легче терпеть. Затерянный в зазеркалье телевидения, коммерческого потребления и социального распада, мир стал едва сносным, а вовсе не таким, где мы могли бы распоряжаться своими жизнями по своему усмотрению.

Сильная зависимость общественного порядка от многочисленного класса эксплуатируемых и маргинализированных даёт множество возможностей для восстания против него. Этой системе, чтобы существовать, нужен не только человеческий труд; мы также требуемся ей, чтобы создавать и обеспечивать её материальную инфраструктуру, исполнять её законы, соглашаться и поддерживать её замыслы. В конечном итоге, именно мы позволяем Системе существовать. Государство нуждается в дорогах, зданиях, транспорте, информационных технологиях, вооружениях и системах слежения, чтобы жить. Капитализму требуется всё то же самое для эффективной циркуляции труда и товаров, добычи ресурсов и эксплуатации. Эта инфраструктура укрепляет контроль и эксплуатацию, одновременно делая Систему уязвимой. Эта уязвимость — шанс для нас.

Для нас вопрос того, как действовать, является жизненно важным. Мы должны быть готовы рассмотреть и тщательно исследовать методы и стратегии прошлого так, чтобы не идти по следам исторически провальных попыток революции. Для этого мы сосредоточимся на том методе, который настолько действенен, насколько легок в применении — это саботаж.

Они хотят, чтобы мы видели мир таким

Все повстанческие методы должны быть надлежащим образом нами рассмотрены для того, чтобы они получили заслуженное место в нашей теоретической схеме подрывных действий. Теория, как и все идеи, хороша лишь в том случае, когда может быть эффективно применена к условиям нашей жизни. Только с помощью критического анализа мы можем надеяться улучшить наши методы борьбы и избежать ошибок и просчетов прошлого. Для нас важно не упустить из поля зрения то, как мы определяем наши достижения. Пока важно достижение конкретных целей, нет необходимости придумывать критерии успеха. Лучшее достижение наших успехов может быть определено по степени того, насколько существующие социальные отношения разрушены и по качественным изменениям, достигнутым с помощью нашего восстания.

Примеры восстания не всегда легко исследовать. Те, кто пишет историю, задвигают на задний план и сознательно отделяют новости сопротивления от традиции неповиновения. Это разделение — попытка исказить, умиротворить и канализировать борьбу в русло компромисса и диалога. Средства массовой информации искажают побуждение к социально борьбе, сужая его до границ частных проблем, издержек управления и отдельных случаев недовольства. Восстание становится обезображенной историей, затерянной в прошлом, манипулируемой в настоящем, скрытой из вида.

Наши действия не должны обращаться к этим механизмам «реальности производства «. Единственное, что будет влиять на реальность вещей, будет действовать в соответствии с ней, а не просто представлять ее так, как нам хотелось бы. Единственный способ изменить состояние общества — изменить суть наших отношений внутри него. Не существует неизменного или неподвижного положения, в которое мы были бы заключены. Будущее не только не написано, но также непредсказуемо и потому поддается воздействию нашего осознанного решения.

Средства, которые смогут разрушить господский дом

Восстание может начаться с индивидуального уровня или через крупное общественное потрясение. Один из старейших и наиболее разрушительных видов восстания — саботаж. Для большей ясности, мы определяем саботаж как обдуманный поступок разрушения или нанесения ущерба вещественным структурам. От повреждения оборудования на рабочем месте и разрушения индустриальных конструкций по средством гаечного ключа до разбитых камнем окон банка, мехового салона и ментовки — всюду саботаж стал основным и широчайше распространённым инструментом социальной борьбы. Данная тактика часто используется для достижения более широких целей в рамках более широкой кампании или борьбы. Как бы то ни было, потенциал разрушительного прямого действия кроется в возможности практиковать его индивидуально или в группе без какой-либо необходимости создавать формальную организацию, иерархию или согласовывать свои действия в рамках какой-либо кампании. Саботаж, как и любая другая тактика, должен быть легко осуществим, вследствие чего возрастёт возможность его распространения. Это распространение метко бьёт по структурам власти, поскольку его непросто взять под контроль и остановить.

Саботаж может использовать каждый, желающий его применить в любой ситуации и любом месте. Для этого не нужно никаких специальных навыков, лишь инициатива. Новости о саботаже трудно найти, так как они скрываются и отрицаются власть имущими. Однако есть замечательные примеры саботажа, которые мы хотели бы изучить. Их список не полный, и представляет из себя подборку наиболее значимых примеров.

Всеобщая атака: «Shell» и борьба против апартеида

Если вы поймете, как устроены структуры капитализма и как большие компании вьют свои гнезда, заполоняя весь мир, вы осознаете, что борьба против системы должна стать глобальной.

• Brand Magazine

В Европе середины 1980-х волна саботажа захватила компанию «Shell Oil», причиной которой было её экономическое сотрудничество с правительством ЮАР и участие в политике апартеида. Многочисленные акты саботажа прошли в Германии, Голландии и Швеции в 1986-1988 гг. Заправки «Shell» были забросаны зажигательными бомбами и краской в дополнение к обрезанию бензиновых шлангов и повреждению бензобаков и кассовых аппаратов. Эти акции были проведены анонимными группами людей, действующих в знак солидарности с социальной борьбой в ЮАР. В то время как международный бойкот Shell развернулся по всему миру, будет интересно отметить, что в 1986 году пресс-атташе Shell Дании заявил, что бойкот не имел особых экономических последствий, тогда как саботаж стоил им куда больших денег.

Очевидно, что это была тотальная атака против одной из основ капиталистической эксплуатации. Эти атаки было несложно осуществить, они требовали лишь самых простых приспособлений и воли к действию, что облегчило их широкое распространение далеко за пределы эпицентра борьбы с апартеидом. Эти акты саботажа провели чёткую параллель с капиталистическим бизнесом, осуществляемом в одном месте, но планируемом и управляемом из другого.

Атака долгоносиков! Власть и её враги в Миннесоте

Весьма интересный пример саботажа имел место в Западной Миннесоте в конце 70-х. В это время индустрия электричества искала дополнительные возможности эксплуатации угольных ресурсов на западе страны, чтобы удовлетворить энергетические запросы мегаполисов. Один из подобных проектов предполагал добычу угля открытым способом и строительство генераторной установки в Северной Дакоте, а затем строительство линии напряжения в 435 миль длиной, чтобы снабдить энергией пригородные зоны вокруг Миннеаполиса и Сент-Пола, штат Миннесота.

Чего не ожидала электро-индустрия и государственные учреждения, так это противодействия, встретившего эти планы. Фермеры, проживавшие вдоль предполагаемого маршрута ЛЭП, рассматривали этот проект как потерю своих земель в угоду урбанистическим центрам, страдающим энергетическим голодом. Власти планировали провести линию шириной в 160 футов сквозь их поля и возвести там 180-футовые вышки для проводов. Ко всем этому прибавился страх ущерба здоровью из-за электромагнитного излучения от тока, бегущего по кабелю. После того, как фермеры предприняли длительную и, в конечном счёте, безрезультатную легальную кампанию, чтобы остановить строительство ЛЭП, стало ясно, что правительству плевать на все контраргументы. Вполне ожидаемым итогом стало то, что фермерам разрешили лишь посылать запросы, чтобы строительство велось на землях кого-нибудь другого.

В то же время, неудавшийся диалог с государством помог создать связи между людьми, недовольными его планами. В 1977 году, когда власти доделали и ратифицировали проект, геодезисты и монтажные бригады приступили к работе по строительсту линии, но сотни крестьян встали у них на пути. Зимой 1978 года, длившиеся неделями столкновения в полях, заставили губернатора послать половину дорожных патрулей Миннесоты охранять бригады электрических компаний.

Ещё более впечатляющей была волна саботажа против инфраструктуры ЛЭП. В течение двух лет было опрокинуто 14 башен и уничтожено около 10 000 изоляторов. Акции были подписаны названием «Громовые Долгоносики» (Bolt Weevils), используемым автономными индивидами, производившими эти атаки. Представители электро-индустрии называли это «вандализмом», фермеры — саботажем, данная тактика стяжала огромную поддержку местных общин.

В течение этого времени никто не был арестован, несмотря на то, что энергетические компании нанимали частных детективов. Полиция патрулировала сельскую местность на вертолётах, но оказалась не в состоянии остановить волну саботажа. Летом 1980 года, энергетические компании были вынуждены передать собственность на ЛЭП правительству США, чтобы избежать дальнейшего экономического ущерба, наносимого актами саботажа и оплатой систем безопасности. То, что после этого манёвра, дело оказалось в ведении Федерального Бюро Расследований, не удержало людей от продолжения атак. Пятнадцатая башня рухнула тогда же, в канун Нового Года.

Несмотря на все попытки людей воспрепятствовать, линия все-таки была построена, но только после вмешательства федерального правительства. Кроме того, люди, атаковавшие это строительство, вынесли некий опыт из попыток переговоров с государством по поводу его планов. Промышленное развитие оказалось важнее тех людей, которые пострадали от него. Но вместо того, чтобы смириться с поражением и отступить, социальное движение совершило скачок вперёд, не теряя времени в коридорах власти, но непосредственно атакуя источник своего несчастья. Тот факт, что никто не был арестован показателен. Очевидно, что государство оказалось неспособно предотвратить распространение практики саботажа, благодаря тому, что его может осуществлять кто угодно и где угодно даже в полях Миннесоты.

Разрушай то, что разрушает тебя: антиядерное движение в Италии

Давайте распространим саботаж на всё социальное пространство, атакуя структуры, дающие жизнь подобным проектам смерти.

• Антиатомные революционеры

Также в начале 80-х множество абсолютно автономных актов саботажа нанесли удар по ядерной индустрии Италии. Эти действия были одним из проявлений более широкого социального движения против проектов атомной энергетики, набиравших силу и размах в Европе. Данные акции, по самой своей сути, отвергли реформистские стратегию и тактику, используемые как форма протеста антивоенными, экологическими и религиозными организациями. В отличие от этих групп, критика ядерной энергетики и её связи с централизованной политической и экономической властью, равно как и с уничтожением природы, выраженная в этих акциях, была ясна и очевидна, не пытаясь заменить одну разрушительную систему другой, такой же. Напротив, эти автономные действия были предприняты с ясным пониманием того, что ядерная энергия — лишь часть общего проекта капиталистического господства.

В октябре 1986 года машинное оборудование для сооружения ядерной техники в Трино Верчелли было разрушено демонстрантами. В дополнение к этому, акции саботажа прошли в разных частях страны. Высоковольтные столбы и металлические каркасы, поддерживающие линии электропередач, были спилены и повалены в провинции Козенца в июле 1987 года. Затем, в сентябре, столб в районе Печ дель Брасимоне также был обрушен. Он поддерживал линии электропередач, снабжающие электричеством ядерный реактор. А в декабре 1987 года атомная станция в Монтальто ди Кастро была заблокирована, и двери научно-исследовательского центра закрыты. На месте была найдена листовка, гласящая: «саботируйте исследовательские центры, университеты, производство смерти». Анархисты и автономы организовали антиядерные митинги и демонстрации в Риме, Венеции, Милане и Болонье и в других городах.

Другая высоковольтная линия электропередачи была разрушена на Сицилии в том же году. Коммюнике, заявляющее об ответственности за это, гласило: «…заключительный этап этой сумасшедшей гонки за бесконечным обогащением и мировым господством, — бесстыдно выдаваемое за прогресс, гражданское общество и т.д., на самом деле происходящее в настоящее время полное уничтожение нашей планеты. Говорить, писать, танцевать, петь, проводить демонстрации не достаточно для того, чтобы остановить это безумие и освободить себя от его безжалостного гнета…Мы утверждаем: мы можем и должны взять нашу судьбу в свои руки и самоорганизоваться. Саботаж. Атака. Мятеж.»

Атаки линий электропередач продолжались весь год. Многие из них были направлены не только на предприятия ядерной энергии, но и на снабжение электроэнергией заводов. К концу 1980-х по всей Италии было проведено 400 атак на инфраструктуру энергетической системы. Стала ясна связь ядерной энергии и энергии, получаемой с помощью, например, угля, также производящего свой набор токсинов и деструктивных процессов экстракции.

В то время было неясно, сколько ущерба нанесли подобные действия. В некоторых случаях столбы были спилены, но не упали. Однако анархисты четко указали на важность не только какой-то определённой суммы финансового ущерба, но также и на неконтролируемость подобного способа анонимного действия. В ныне не существующем итальянском анархическом журнале «Провокация» эта позиция была объяснена так: «Метод прямых атак по малым целям, возникший на всем социальном пространстве, намного эффективней крупных впечатляющих действий и демонстраций, столь впечатляющих, сколь и безвредных. Государство очень хорошо знает как управлять и использовать подобные крупные действия… А чего оно не знает…так это как контролировать и предотвращать простые прямые атаки против распространения…структур, ответственных за репрессии и смерть.»

У каждого рабочего есть разводной ключ: разрушение средств производства

Саботаж имеет долгую историю применения на рабочем месте. Разумеется, саботаж на рабочем месте до сих пор существует, однако реальные данные о его размахе умалчиваются, чтобы не дать данной практике более широкого распространения. По-прежнему, это распространённая форма рабочей борьбы, в особенности с того момента, как свершилось единение профсоюзов с капиталистами, а неэффективность практики легальных забастовок стала очевидной. Лёгкость применения саботажа сделала его популярной формой ответа на деградацию профсоюзов и их руководителей, на маленькую зарплату и рутину.

В марте 1990 года 6300 водителей автобусов и ещё около 3000 других рабочих «Greyhound» объявили забастовку, ставшую впоследствии крупнейшей и агрессивнейшей забастовкой в истории компании. Разногласия по поводу заработной платы, обеспечения занятости и процедуры рассмотрения жалоб возникли между «Greyhound Lines Inc.», крупнейшей североамериканской частной автобусной линии, и «Amalgamated Council of Greyhound Local Unions.» Лишь менее 100 водителей компании предали забастовщиков и предложили компании положиться на штрейкбрехеров. Насилие и саботаж незамедлительно дали о себе знать, несмотря на легальные переговоры между представителями профсоюза и руководителями «Greyhound.» Во время забастовки более сотни ложных сообщений о бомбах нанесли серьёзный ущерб. Автобусы и их терминалы стали мишенью десятков пуль. Один из водителей-забастовщиков был убит штрейкбрехером, тогда как один из штрейкбрехеров был тяжело ранен. В апреле 60 рабочих было уволено за саботаж и насилие. Это случилось спустя день после того, как автобусный терминал в Бостоне был подожжён. К сожалению, после трёх лет противостояния, забастовка была проиграна. Но это не обесценивает потраченные силы, забастовка до сих пор служит важным примером использования саботажа в широкомасштабной рабочей борьбе.

В конце 90-х вспыхнул очередной насильственный конфликт на рабочем месте. В июле 1999 года, трудовой коллектив «Basic Vegetable Products inc.» в Кинг Сити, Калифорния, состоящий преимущественно из иммигрантов-латинос, вышел на забастовку, заводилами которой были водители данной компании. Забастовка была ответом на организованные фирмой замораживание зарплаты, двухуровневую систему оплаты труда¹ и сокращение медицинских и пенсионных выплат. Почти сразу забастовка была дополнена вспышкой мелкого саботажа, нападениями, угрозами и даже взрывами… при полной неспособности полиции помешать этому. В начале августа был взорван дом менеджера-надсмотрщика, что привело к аресту одного из рабочих, впоследствии приговорённого к трём годам тюрьмы. Спустя месяц, было сожжено авто штрейкбрехерши, причём пламя чуть не перекинулось на её дом. Среди акций саботажа была также порча грузовиков, развозивших рабочих по сменам, что приводило к сбоям в работе. К концу года было официально зафиксировано около 270-ти актов саботажа. Их целями стали автобусы компании, её производственные помещения, а также машины и дома штрейкбрехеров.

В октябре компания провела пресс-конференцию с требованием силового вмешательства губернатора и главного прокурора штата. На пресс-конференции представитель компании продемонстрировал фотографии разбитых окон, порезанных шин и самодельных заточек, используемых против штрейкбрехеров.Начальник полиции Кинг Сити Ричард Метсэлф признал, что имел место «огромный рост зарегистрированных актов вандализма, что, по моему опыту, неудивительно для трудовых споров.» Два месяца спустя начальник полиции сказал прессе: «Вы можете удвоить количество постовых на улице, но будет всё также тяжело поймать саботёров.» Попытки остановить рабочую борьбу ни к чему не привели, и рабочие победили после двух лет забастовки и саботажа. Несмотря на то, что мы вполне осознаем пределы побед на рабочем месте и, конечно, жаждем уничтожения самой работы, важно понять, что автономное прямое действие может развиваться вне контроля профсоюзов и выходить за пределы рабочего места.

Совсем недавно, летом 2005 года, переговоры между канадским телекоммуникционным гигантом «Telus» и «Telecommunication Workers Union» (Союз Рабочих Телекоммуникаций) прервались. Спор возник в провинциях Альберта и Британская Колумбия, но наиболее остро проходил в Б.К. В дни, когда проходила забастовка, имело место много актов саботажа, и представитель компании заявил в интервью в августе 2005 года, что компания претерпела 42 атаки за три последних месяца. Во многих случаях телефонные линии были либо повреждены, либо обрушены, а волоконно-оптические кабели неоднократно перерезались, что обрывало телефонную связь и подключение к интернету тысячам потребителей. Эти действия были дополнением к летучим блокадам и столкновениям со штрейкбрехерами. Также важно упомянуть, что анархисты Ванкувера участвовали в блокадах солидарности, пытаясь блокировать выезд людей с городских автобусных станций, надеясь таким образом парализовать экономическую жизнь города.

Приведённые примеры — лишь самый поверхностный обзор использования саботажа на рабочем месте. Тем не менее, и они показывают широчайшее использование прямого действия, помимо легальных методов. Капиталисты предпочли бы диалог и компромиссы, но автономное действие обрекает на провал все попытки наладить социальное партнёрство.

Революционная солидарность

Солидарность для нас это способ делать общее дело, способ получать взаимную радость, это вовсе не отдача долга и не самопожертвование во имя «высокой и священной цели», нет — всё это ради нашей собственной цели, ради нас самих. Революционную солидарность… стоит осуществлять постоянно, именно потому, что она помогает нам делать больше, чем мы уже делаем в настоящее время.

• Пьерлеоне Порку

Вместе с постоянными изменениями и изворотами капиталистической системы, растёт и дисперсия повсеместной социальной борьбы. Та же самая система, что заставила нас продавать себя ей в услужение, попросту избавляется от тех, кто, по её мнению, не достоин избавления от межгосударственных войн и голода капиталистической периферии.

Мы все хотим одного и того же: самим решать, как нам жить. Автономная борьба за достижение этой цели даёт о себе знать везде, где люди отказываются подчиниться инертности и пассивности. Мы объединяемся в этой борьбе.

Но как мы сможем найти что-то общее между нашими ширящимися протестами? Узнавая нашу собственную борьбу в борьбе других и действуя в соответствии с ней, руководствуясь революционной солидарностью. Те же компании, эксплуатирующие леса в Западном Папуа или пампасы Чили, владеют домами во влиятельных капиталистических странах Севера. Войны в Ираке и Афганистане ведутся оружием и людскими ресурсами США, Европы и примыкающих к ним национальных государств. Тюрьмы и лагеря третьего мира, в которых томятся те, кто против системы отчуждения и эксплуатации, выполняют ту же функцию, что и аналогичные учреждения, преспокойно действующие и на задворках наших стран. Есть несколько примечательных примеров практики солидарности, которые заслуживают внимательного рассмотрения.

Они не смогут взять того, что им не отдадут: Ока и распространение сопротивления

Мы должны расценивать атаку на могавков, как атаку на всех нас… Гидроэлектрические линии пронизывают большинство наших городов… они являются транспортными артериями… и основными источниками воды…

• Глава сообщества «Пегис» Луис Стивенсон

В марте 1990 года в канадском городе Ока индейцы могавки из племени Канехсатак начали блокаду дороги, ведущей к сосновому лесу, обречённому на вырубку. Этот кусок земли, который по договору считался принадлежащим могавкам, собирались использовать для расширения граничащего с ним поля для игры в гольф. Спустя четыре месяца, в июле, более ста полицейских напали на людей, перекрывавших дорогу, используя при этом слезоточивый газ, шумовые гранаты и тысячи резиновых пуль. Во время столкновений был убит офицер. Когда ветер сменился и понёс облако слезоточивого газа на полицейских, они были вынуждены отступить и оставить при отступлении несколько машин. Стало понятно, что атака провалилась. Оставленные машины были использованы для укрепления блокады. После этого место протестов было оцеплено сотнями полицейских.

Новости о рейде в Оке достигли Кахнаваков, племя могавков, обитающее к югу от Монреаля. В знак протеста, они начали блокаду моста Мерсиер, являющегося главной транспортной артерией, соединяющей Монреаль с южным побережьем. Вооружённые могавки угрожали взорвать мост, если произойдёт вторая атака. Так же они заблокировали ещё две магистрали, пролегающие через их территорию. Оккупация моста продлилась всё лето и получила поддержку в виде демонстраций солидарности в Монреале.

В августе, после тщательного планирования, канадское правительство развернуло массированную военную операцию против обеих блокад. В неё было вовлечено 4.400 солдат, миномёты, несколько сотен БТРов, бронемашины, ракетницы, вертолёты и три танка. Напряжённое противостояние могавков и репрессивных сил государства продолжалось в течении месяца.

Репресси породили волну акций солидарности, происходивших по всей Канаде. Демонстрации поддержки прошли в землях, где происходил конфликт и во всех крупных городах страны. Были захвачены некоторые правительственные учреждения. Многие объекты капиталистической инфраструктуры были саботированы. 18 августа был подожжён национальный канадский железнодорожный мост. 4 сентября, близ города Лондон в провинции Онтарио, были обрушено 5 гидро-электровышек и сожжён железнодорожный мост. Эти действия легко показали уязвимость всех этих объектов. Нападения на блокады могавков породили многочисленные акты солидарности многих людей, находящихся вдали от основных событий.

Хотя формальной причиной конфликта послужило конкретное событие, полицейская операция преследовала куда более далеко идущую цель. Сообщества могавков бросали вызов канадскому правительству своей автономией и самоуправлением. Их борьба вышла за племенные границы, и всё больше людей вовлекались в неё. Разрушительные акции саботажа, ставшие неотъемлемой частью тактики этого широко движения солидарности показали государству, что его действия не останутся без ответа.

Поджигать до победного конца: анархистская солидарность в Европе

Подачки тех, кому есть, что терять, давно уничтожили наше достоинство и решительный настрой. Наша бескомпромиссная борьба за свободу происходит не только здесь, но и по всей Европе и по всему миру.

«Ни границ, ни наций; нет депортациям! Любви и силы всем преследуемым людям, всем беженцам и бунтарям». (из листовки распротсранявшейся в Бельгии).

Саботаж, как метод революционной солидарности, интенсивно использовался последние несколько лет в Европе. В мае 2005 года по Италии прошла серия полицейских рейдов, в результате которых были арестованы и посажены по обвинению в участии в «антиправительственных организациях» десятки анархистов. В июне в Барселоне прошла демонстрация солидарности с итальянскими товарищами. Демонстранты были атаконваны отрядами полиции, произошло семь арестов. В ответ, 60 греческих анархистов захватили испанский культурный центр в Афинах. За день до этого 80 анархистов провели демонстрацию солидарности с заключёнными испанскими и итальянскими товарищами у посольства Испании. Но акции солидарности не ограничились этими демонстрациями протеста.

16 декабря того же года, в трёх диллерских центрах FIAT в Афинах было сожжено 15 машин, а в Салониках в двух банковских офисах были взорваны бомбы. 31 декабря взрывное устройство сработало в диллерском центре компании FIAT в испанском городе Гренада. Аткака была актом солидарности с итальянскими товарищами, преследуеыми по делу «Операция Сервантес». В распространявшемся коммюнике было сказано так же, что это была акция солидарности со всем заключёнными-анархистами Испании, Греции и Германии.

Позже, 3 января 2006 года, в Афинах взорвались три бомбы. Первая бомба была установлена под машиной с дипломатическими номерами. Другое взрывное устройство сработало у входа в офис правящей на тот момент в Греции партии «Новая Демократия». В это же время были подожжены машины мэра города Териссос (провинция Хания на острове Крит) и его жены. Атака была проведена группой «Антикратики Дикеосини» (Антигосударственное Правосуддие) в солидарность с заключёнными-анархистами.

Акции солидарности продолжаются по всей Европе в ответ на постоянно набирающие обороты государственные репрессии. Солидарность такого рода способствует распространению борьбы и объединению в борьбе против общих врагов.
В этих акциях принимают участие те из нас, кто связан логикой выживания, но ненавидит окружающее его рабство и хочет атаковать его. В этих актах мы ощущаем связь нашей борьбы и борьбы наших товарищей. Предпринять атаку — значит отвергнуть капитуляцию.

Атаковать без промедления

Хотя большинство приведённых примеров связаны с крупными конфликтами, это ещё не означает, что одиночные действия вне ведущего борьбу коллектива бесполезны. Даже наоборот, эти одиночные акты демонстрируют желание не только действовать, но и атаковать капиталистические проекты вне зависимости от общественной поддержки и наличия широкого фронта борьбы. Таким образом, мы отделяем себя от тех, кто предпочитает ждать у моря погоды или говорит, что действия имеют смысл только в рамках «массовой борьбы».

Во многих случаях нет никакой массовой борьбы против капиталистических проектов. Но это, тем не менее, не мешает отдельным людям или маленьким группам предпринимать действия. Мы — не рабы «количественной логики». Если мы будем ждать разрешения действовать, нам придётся ждать вечно. Но, к счастью, многие люди, кто-то следуя революционным идеям, а кто-то — нет, отвергли догму о том, что их действия должны обязательно быть частью чего-то большего. Достаточно открыть газеты, чтобы увидеть множество сообщений о разрозненных актах саботажа направленного на широкий диапазон целей: точечную застройку, роскошные кондоминиумы, банки, магазины, торгующие мехом, магазины розничной торговли, рестораны быстрого питания и т.д. Акты ненависти к объектам, служащим угнетению, не нуждаются в выжидании. Наказание эксплуататоров должно происходить без промедления.

Таким же образом мы должны дистанцироваться от людей, которые поддерживают авангардизм и разделение труда в борьбе. Радикалы часто впадают в фетишизм вооружённой борьбы и некритически поддерживают вооружённые группы такие, как Weather Underground, РАФ, Чёрную армию Освобождения, Красные Бригады и многие другие. С точки зрения анархистов это недопустимо.

И вдруг нам становится страшно что-то менять

некоторые моменты критики

Саботаж обычно совершается с определёнными мерами предосторожности. Он часто совершается индивидуально или группой близких людей или друзей, уверенных, что никто из членов не будет обсуждать действия вне группы и не сдаст товарищей в случае, если будет пойман. Участники заботятся о том, чтобы не оставить никаких улик и чтобы планы действий не стали никому известны. Некоторые видят во всех этих мерах предосторожности необходимость ухода в подполье и отводят себе какую-то специальную роль.

Концепция жизни в подполье, предполагающая разрыв всех свзяей с другими радикальными группами, смену идентичности, притворство «нормальным» и постоянные «прятки» противоречит исключает расширение связей внутри движения. Жить в подполье — означает принести в жертву все потенциальные связи и совместные проекты, опасаясь подозрений или раскрытия. С другой стороны, некоторые скажут, что радикальное прямое действие лучше осуществлять, не имея связей ни с какими сетями, через которые государство может находить новых подозреваемых. В итоге, возможность любых форм взаимодействия исчезает из-за того, что все связи считаются ненадёжными. Таким образом, индивидуалы оказываются отрезанными от потенциальных товарищей и остаются наедине с членами своих маленьких групп и создаётся нездоровая социальная изоляция. В результате мы имеем реальную проблему недостатка сетей поддержки, столь необходимых в случае арестов.

Другой опасной тенденцией является авангардизм. Критика авангардизма естественна для анархизма. Идея, что какая-то группа людей имеет больший навык для того, чтобы повести всех остальных в лучший мир или самостоятельно создать революционную ситуацию, ошибочна. Революция может произойти только если в ней будут принимать участие, индивидуально или коллективно, массы людей, стремящихся трансформировать социальные отношения. Делегирование в данном случае ни к чему хорошему не приведёт. Для того, чтобы процесс и результат восстания отражал индивидуальную и коллективную волю, оно должно быть социально-автономным и самоуправляемым.

Наконец, разделение труда и театрализация борьбы заслуживают отдельной критики. В значительной степени, как и авангардизм, разделение труда накладывает на людей определённые роли. Участие в определённой активности оторвано от активности общей. Активность становится привязанной к определённым индивидам или группам. Эта привязанность мешает распространению и расширению социальной борьбы. Её расширению может также мешать театральный характер, который носят многие действия вооружённых групп. Зрелищные действия как правило против чисто символических целей, акцент в них делается на технически сложные методы и они стремятся в основном к широкому освещению в СМИ.

Саботаж как социальная война

Саботаж является всего лишь одним из инструментов, используемых в социальной войне. Сам по себе он не сможет разрушить отношения, которые лежат в основе нашей капиталистической системы.

Разрушение инфраструктуры государства и нарушение функционирования капиталистической системы могут быть весьма болезненны для Системы. Но они могут быть разрушительны лишь в той степени, в какой их легко взять на вооружение каждому. В процесс изменения нынешнего положения вещей практика саботажа будет включена в той мере, в которой этот процесс сможет прорваться за тесные и закостеневшие рамки общественного порядка.

Саботаж может принимать разные формы, но он всегда должен способствовать распространению нашего бунта на глобальный уровень. Тогда солидарность с борьбой товарищей станет чем-то большим, чем просто запоздалым действием. Экспериментируя со стратегией и инициируя атаки, мы обострим нашу борьбу, которая всегда будет продвигаться вперёд и расширяться. Залогом нашей будущей революции станут наши постоянные атаки на мир, в котором мы живём.

Саботаж должен выйти за рамки простого экономического ущерба. Военизированные формирования с присущими им централизованными структурами бесполезны для нас. Подпольный авангард, ведущий вооружённую борьбу, как показал исторический опыт, не приблизит нас к всеобщему восстанию. Стандартная партизанская война, ведущаяся по обычным схемам, обречена на поражения от государства, которое оснащено более многочисленной и хорошо вооружённой армией. Наша война должна быть социальной.

Социальная война вложит оружие в руки всеобщего восстания. Саботаж будет отправной точкой на пути к этой цели.

Казимир Бран

коллективный перевод на translated.by