Архив метки: советы

Вскоре после окончания второй мировой войны в Венгрии при поддержке советской армии был установлен тоталитарный (государственно-капиталистический) режим во главе с просоветской компартией. Как и в СССР ленинисты обрушили репрессии на венгерских трудящихся — тяжелейшие условия труда на предприятиях, когда посредством сверхэксплоатации из работников высасывали все соки, сочетались со всеобщей слежкой, полицейским контролем и массовыми репрессиями против рабочих и интеллигентов, осмеливавшихся высказать несогласие с официальной политикой. Однако хрущевская «десталинизация» в СССР (в 1956 году) с одной стороны, и борьба внутри партийного руководства Венгрии с другой несколько ослабили режим. Вскоре стало заметно проявляться растущее недовольство венгров ленинистским правлением.

К осени 1956 года недовольство «коммунистическим» режимом стало всеобщим. Рабочие, студенты, представители интеллигенции требовали свободы слова, печати и собраний, равноправных отношений с СССР, отмены унизительной системы зарплат, норм и страхования на предприятиях, требовали рабочего управления и студенческой автономии. Движение на предприятиях, включавшее в себя все слои рабочего класса (от разнорабочих до инженеров) развивалось самостоятельно, более того, диссидентские политические группировки из числа бывших «коммунистов» («кружок Петефи») часто брали на вооружение популярные лозунги ранее родившиеся в трудовых коллективах. Венгр под псевдонимом Паноникус писал в журнале «Социализм или Варварство»: «Молодые рабочие в возрасте 18-30 лет были наиболее активным революционным элементом. Они еще меньше чем другие могли поддерживать чудовищное подавление, атмосферу принуждения и террора, которая царила на предприятиях…» Следует так же отметить, что многие рабочие помнили капитализм и не хотели его возвращения. Общее настроение венгерских рабочих можно было сформулировать следующим образом: «нет капитализму и нет бюрократическому лжесоциализму, да социализму, основанному на самоуправлении». После антиправительственной демонстрации 23 октября 1956 года в Будапешт были введены советские войска. В городе начались бои между советскими танками и силами венгерской госбезопасности с одной стороны и венгерскими трудящимися с другой. На улицах города выросли барикады, там где они создавались, возникали квартальные революционные комитеты, снабжавшие повстанцев продовольствием и оказывавшие помощь раненым. Повсюду горели советские танки. К 25 октября почти на всех предприятиях Будапешта появились рабочие советы, фактически взявшие предприятия под свой контроль. На несколько дней советские войска отступили из города. Однако уже 4 ноября «красная армия» сумела захватить столицу Венгрии и сформировала марионеточное правительство во главе с Яношом Кадаром. Отстраненный от власти премьер Имре Надь скрывался в югославском посольстве.

Но военное и политическое поражение еще не было поражением экономическим. Рабочие советы продолжали действовать, они стали координировать свою работу, организовывали забастовки, отказывались признать новое правительство. Создание прочной координации завершилось к 14 ноября. «Выборы делегатов шли демократическим путем, снизу вверх. Сначала на предприятиях рабочие сами отбирали из членов своего совета тех, кто поедет на конференцию. Решение принимал не совет, а общее собрание рабочих», — так описывал очевидец формирование Центрального рабочего совета (ЦРС) Большого Будапешта, который представлял почти все городские фабрики и заводы, а так же некоторые предприятия из других городов. Паноникус писал: «Советы на предприятиях были экономической базой забастовки. Они продолжали выплачивать зарплату, повысив ее для всех на 10 %, организовали снабжение рабочих продуктами питания, наладив прямой товарообмен с крестьянами посредством конвоев грузовиков, сами осуществляли распределение продуктов на предприятиях. Наиболее бедным рабочим семьям советы оказывали немедленную помощь. Система советов организовалась с необычайной быстротой. Сначала они возникали на предприятиях, затем делегаты от предприятий назначали советы районов, делегаты от которых в конечном счете образовали ЦРС Большого Будапешта (в это время в столице Венгрии проживало около 2 млн. человек, здесь концентрировалась большая часть венгерской промышленности и, соответственно, рабочего класса). Все делегаты ЦРС были избраны с заводов, это были инструментальщики, токари, металурги, инженеры. На 90% Совет Большого Будапешта состоял из квалифицированных рабочих. На следующий день после начала работы ЦРС состоялось новое расширенное заседание. Некоторые делегаты хотели создать общенациональный Рабочий совет для всей страны. Хотя большинство было согласно с этим, кто-то заметил, что есть наказ от трудовых коллективов (императивный мандат) только на создание совета Большого Будапешта. Дело в том, что рабочие советы были задуманы как органы прямой демократии: «Для венгерских трудящихся наиболее важным аспектом советов было их демократическое функционирование. Между делегатами и рабочим классом в целом поддерживался тесный контакт, делегаты избирались только для осуществления конкретных требований трудящихся. Нужно отметить, что рабочие часто переизбирали делегатов, которые нарушили свой мандат. Рабочие не любили делегатов, которые брали на себя слишком большие полномочия»,- замечал очевидец событий Уилл Ломакс. Советы не позволяли никакой политической организации появляться на предприятиях, в частности представители компартии и официальных профсоюзов отстранялись от дел и физически удалялись с предприятий.

Уже 18 ноября появился план создания общенационального совета — парламента рабочих советов. Он должен был насчитывать 156 членов — делегатов от рабочих советов Будапешта, от важнейших регионов и предприятий страны. Общенациональный совет должен был иметь выборный президиум из 30 человек для решения оперативных задач, куда так же предполагалось кооптировать представителей различных политических партий. Это свидетельствует о том, что венгерские трудящиеся не были вполне свободны от партийных иллюзий (забавно, что при этом сами рабочие препядствовали деятельности политических партий на предприятиях). Впрочем, данный проект так и остался на бумаге. Листовка призывала делегатов собраться на общенациональную конференцию советов 21 ноября, чтобы «создать власть опозиционную правительству». К назначенному времени сотни делегатов приехали в венгерскую столицу, однако конференцию провести не удалось, она была сорвана массовыми арестами.

На первом заседании ЦРС (14 ноября) избранный председателем Шандор Рац заявил: «Нам не нужно правительство! Мы руководители Венгрии и останемся ими!» К сожалению большинство склонялось к компромису и переговорам с марионеточным правительством Кадара Было объявлено о продолжении стачки, до тех пор, пока не будут удовлетворены требования — вывод советских войск, возвращение правительства Имре Надя, отстраненного от власти по указанию из Кремля, восстановление политического многообразия. Общее требование советов состояло в том, что рабочие сами должны управлять своими предприятиями, чтобы гарантировать сохранение власти в своих руках. Ответ Кадара был следующим: «Меня поддерживает советская армия, вы вольны делать все, что пожелаете. Здесь, в здании парламента, достаточно еды и света». Трудящиеся оказались в тупике. Они добивались удовлетворения своих требований до 19 ноября, но ничего не произошло. По предложению рабочего совета предприятия «Чепель» было принято решение возобновить работу, чтобы продемонстрировать, что забастовщики организованы и настроены серьезно. Однако, у многих трудящихся это вызвало негодование, пояились даже обвинения в предательстве. Делегаты шахтеров резко выступили против возобновления работы. «Вы можете работать, если хотите — сказали они — но мы не дадим вам угля и электричества, мы затопим шахты». Спустя несколько дней началась новая забастовка В рамках тактики пассивного сопротивления 23 ноября была организована молчаливая манифестация: между 2 и 3 часами дня никто не появлялся на улицах Будапешта Возможно, такая тактика и не была идеальной, но сил для открытого вооруженного сопротивления у венгерских рабочих уже не было, да и вряд ли у них могли быть шансы против огромной, вооруженной до зубов советской армии. В конце ноября Центральный Рабочий Совет выпустил документ в противовес правительственной декларации о том, что профсоюзная деятельность должна быть чисто экономической: «Мы можем заявить, что подлинные интересы рабочего класса представлены в Венгрии рабочими советами и что не существует другой политической власти более прочной чем их власть».

В декабре правительство Кадара медленно одерживало верх над рабочими. Были разгромлены революционные комитеты, которые появились в городских кварталах одновременно с рабочими советами. В городе Дьере было арестовано 200 рабочих. 8 декабря в Салоготарьяне советские солдаты убили 80 шахтеров. Затем Кадар объявил о роспуске ЦРС, большинство его членов было арестовано, другие продолжили свою деятельнось и объявили всеобщую стачку в знак протеста против репрессий. Это была жестокая стачка, на все сто процентов. Один из делегатов заявил: «Никакого света, газа, ничего!». Два активиста ЦРС, Шандор Рац и Шандор Бали бежали из под ареста и их в течение двух дней охраняли рабочие завода им. Белояниса, которые отказывались выдать их, несмотря на то, что советские танки стояли у ворот завода. 11 декабря Кадор пригласил обоих для переговоров, но как только они покинули предприятие, их немедлено арестовали. Стачка продолжалась. Даже партийная газета «Небсебадшаг» вынуждена была признать, что «такого в истории венгерского рабочего движения еще не было». Но вскоре на важнейшие заводы были введены советские войска, чтобы заставить людей работать под угрозой оружия. «Коммунистическое» правительство Кадара, опиравшееся на советские штыки разгромило организованных рабочих и крестьян. Была введена смертная казнь за забастовки и подстрекательство к ним. Сотни венгров были казнены режимом за то, что правящие классы всех стран называют «неправильными мыслями». Тысячи рабочих были брошены в тюрьмы и концлагеря, 250 тысяч человек бежали из страны.

Трудящиеся Венгрии еще раз доказали что свобода идет снизу, а не от руководителей («революционных» или иных) действющих «на благо рабочих». Для разрушения тоталитарной системы использовались формы организации, которые были основаны на принципах прямой демократии и объединяли весь рабочий класс. Рабочие советы играли и конструктивную роль. Трудящиеся оказались спосбны разрушить старый порядок и за несколько дней создать новый, покрыв всю страну сетью самоуправляющихся классовых организаций, свободных от бюрократии и партийности. Рабочие советы были побеждены только массированной военной силой супердержавы. Если бы они имели возможность развиваться, их потенциал был бы нацелен на создание свободного социалистического общества.

По ст. Ф.Минца и левокоммунистическим материалам.

Существует миф о том, что только централизованная (в смысле — управляемая из единого центра, каковой центр обладает правом принятия ключевых решений во всем важнейшим вопросам) социальная (политическая) организация, может добиваться своих целей. Высказывается даже мнение о том, что централизм есть синоним организации. Ниже мы постараемся показать, почему это мнение ошибочно.

Совершенно не из чего не следует, что успешная организация должна быть централизованной. Есть свои тактические преимущества у децентрализации. К ним относится способность гибко реагировать на местах на быстро меняющуюся ситуацию. Действуя из единого центра невозможно предусмотреть все.

Кроме того, у децентрализованной организации нет уязвимого центра, ликвидация которого могла бы обрушить и парализовать все движение. Так в Польше в 1980-1981 гг. существовал огромный профсоюз Солидарность. В нем насчитывалось 10 миллионов человек, — четверть всего населения страны. Но в декабре 1981 г. польское правительство ввело военное положение и разгромило Солидарность. Не смотря на огромную численность, профсоюз оказался крайне уязвим, именно потому, что имел жесткую централизованную структуру. А в ее рамках все ключевые решения принимались несколькими сотнями профсоюзных чиновников. Кроме того, организации на местах не имели опыта решительных, самостоятельных действий. Властям достаточно было арестовать руководителей, а так же чиновников, поддерживающих связь между центром и различными региональными отделениями Солидарности, чтобы парализовать всю работу профсоюза.

Напротив, в Венгрии в 1956 г. рабочие собрания и подконтрольные им органы координации (советы) победили государство без централизации. Афганские моджахеды из 10-15 разрозненных группировок разгромили централизованную армию Советского Союза в 1980-1987 гг. Союз вольных городов Италии разбил в XII веке армию Фридриха Барбароссы. В V веке до н.э. союз независимых полисов Греции уничтожил огромную армию централизованной персидской империи.

О том, как современное децентрализованное общественное движение может победить централизованную силу государства, свидетельствуют революционные события в Боливии в 2003 г. Вот что писали об этом движении (именуемом ‘газовой войной’) боливийские анархисты: «В «газовой войне» не было единого центра. Существовало множество центров, сходящихся вместе к одному-единственному центру, резиденции правительства, сметая силы государства и превращаясь в единую кочующую военную машину, продвигающуюся к центру государственной власти, разрушая власть. Эта военная машина состоит из многих центров активности и силы. Одним из них неожиданно стало движение крестьян-аймара из айлью (сельских общин), аграрных коммун и пастухов степи, которые захватывали дороги и перегораживали их камнями, исчезая перед самым появлением армии. Та приступала к разблокированию дорог, на что тратила большую часть дня. Таким образом аймара перерезают движение транспорта между городом Ла-Пасом и озером Титикака, с Перу, с Юнгас и Бени на севере и с Оруро, Кочабамбой и Санта-Крусом на юге. Эти акции не ведут к жертвам среди солдат репрессивных сил. Но государству наносится огромный экономический ущерб, поскольку затрудняются торговые перевозки из Ла-Пасом в остальную часть страны и на внешние рынки, и перевозки из внутренних районов страны и с внешних рынков в Ла-Пас… Шахтеры Уинуни предпринимают обходный маневр и стремительно продвигаются к Ла-Пасу в некоем подобии блицкрига или маневренной войны. Шахтеры выступают из Уинуни по направлению к Оруро, армия выступает, чтобы перехватить их на равнинах Сора-Сора, шахтеры обходят армию с флангов через холмы. Таким образом, они вступают в Оруро и занимают его, обходят армию с тыла… Основная часть контингента из 3000 шахтеров доходит до Патакамайи, где ее задерживает армия, а затем снова возобновляет движение вперед, пока не достигает Ла-Паса. Шахтеры несут динамит и старые ружья «маузер». Импровизированные воины. Настоящая военная машина. Кочевая жизнь и стремительность… Эль-Альто, огромный пригород (Ла-Паса, столицы Боливии — прим. пер.), временное прибежище крестьян-аймара, мигрантов с плато Альтиплано, бывших шахтеров, переселившихся из Потоси и Оруро, рабочих-механиков и текстильщиков, ремесленников, огромной массы молодежи, не имеющей работы, образования и надежды и находящейся в безвыходной ситуации, эмигрантов из Перу (…). Взрывная нищета, выброшенная городом вон. Сила, вобравшая в себя потенциал ответа. И был дан прекрасный ответ — ответ восставшего города. Огонь, динамит, камни, баррикады и траншеи ответили автоматическим ружьям, танкам, вертолетам армии и полиции.

На убийства население ответило взрывом ярости и всеобщей самоорганизацией. Ночью соседи натягивали колючую проволоку между фонарями, чтобы помещать проходу солдат. Кварталы объединялись вокруг своих соседской ассоциаций, ставших центрами и руководителями борьбы. Каждый приходской колокол подавал горячие призывы, призывал обитателей на битву. Они организовывались по группам домов; были сооружены сотни баррикад и траншей. Динамит, принесенный шахтерами, послужил для того, чтобы взорвать железобетонные пешеходные переходы на главной улице Эль-Альто и помешать проходу танков, грузовиков и военных отрядов. Блокада очистительного завода ЯПФБ в Сенката, который производит горючее, жидкий газ, керосин и дизельное топливо, вызвала нехватку горючего для танков и армейских грузовиков. Это побудило военных сформировать караваны (один провалился, второй оказался относительно успешным), из танков, грузовиков и вертолетов. Они стоили многих жизней людям Эль-Альто и Ла-Сехи. И все же то было поражение армии, ведь ей пришлось организовать целую военную экспедицию, чтобы раздобыть хоть немного горючего… Ла-Пас (столица Боливии — прим. ред.) был атакован с четырех сторон. Крестьяне из окрестностей Ла-Паса, Юнгаса и Ачакачи продвигались к городу и мало-помалу почти неуловимо проникали в него… Что касается распространения информации в ходе конфликта, мы можем сказать, что оно осуществлялось не иерархически, а через газеты, радио — прежде всего, народные, квартальные и принадлежащие ассоциациям — и некоторые каналы телевидения. Оно было горизонтальным и осуществлялось по многим направлениям, идя отовсюду и во всех направлениях и обличая убийства и правительственные репрессии. В Ла-Пасе и по всей стране действует прекрасная система радио и связи «Эрболь», которая образует сеть радиостанций во всех внутренних районах страны и разъясняла различные события движения.’

Действуя подобным образом, боливийское социальное движение добилось своих целей, сместило действующего президента страны. В долгосрочном плане оно добилось и другой цели: национализации газовой промышленности, приносящей основные доходы стране. Другое дело, что более глубокой и последовательной социальной программы у движения не было. Но это уже совсем другая история.

Социально-революционное действие предполагает отсутствие централизованного руководства в обществе и в организации. Оно неразрывно связано с принципом федерализма. Федерализм означает, что отдельные самоуправляемые коллективы свободно договариваются между собой о совместной деятельности.

В то же время социально-революционное (анархистское) дйествие предполагает централизованную координацию усилий. Это означает наличие избранных от самоуправляющихся сообществ делегатов. Делегаты на своих совещаниях осуществляют координацию работ этих сообществ и решают технические вопросы, связанные с такой координацией. Каждый такой делегат действует строго в рамках наказа, данного его сообществом. Сообщество может его отозвать в любой момент. Это так называемая система советов, которая органично дополняет самоуправление на местах. Как писала Ханна Арендт — один из крупнейших социальных философов 20го столетия, в Венгрии 1956 г. мы видим ту же систему советов, что и в мятежном Кронштадте 1921 года, систему, которую большевики так опозорили, что теперь вряд ли кто понимает ее смысл и назначение. Так кронштадский ВРК (Временный революционный комитет) все ключевые решения приводил в действие только после совещаний делегатов с собраниями сообществ (городских кварталов, или коллективов линейных кораблей), избравших этих делегатов.

Именно низовые собрания являются носителями суверенного права принятия решений. Поэтому любое решение совета может быть ими в принципе отклонено. Вот что, к примеру, происходило недавно во Франции во время протестов против государственной реформы систем образования. Рассказывают рабочие-анархисты из Монпелье: ‘Движение выросло из ряда ассамблей (собраний), которые постепенно стали массовыми и в ходе которых выработались структуры и идеи, прежде чем люди на самом деле перешли к действиям. Это позволило придать движению глубину и связность… Ассамблеи позволяли людям понять друг друга, вместе выдвигать идеи, до каких отдельные индивиды никогда не додумались бы. Это место встречи всех участников движения. Там возникают группы единомышленников, которые предпринимают акции, каких никогда бы не получилось, если бы все не собрались вместе. Там растет понимание того факта, что возможно организоваться без лидеров. Там, наконец, зарождается сознательная сила, способность анализировать положение вещей… Такие ассамблеи стали собираться в крупнейших залах и аудиториях французских университетов… Движение университетских ассамблей начало координировать свои действия в масштабах страны. Координационные собрания проводились еженедельно; каждый блокированный университет посылал по 7 делегатов, каждый бастующий — по 5. Каждый из них имел четкий наказ, обязательный для исполнения.»

Те же самые принципы могут и должны работать в анархистской организации трудящихся до и во время социальной революции. Те же самые принципы лягут в основу анархо-коммунистического общества.

К тому же у нас нет выбора. Централизованная организация (партия, профсоюз) такова, что в ней, по определению, все ключевые решения принимаются центром. Несколько десятков человек, профессиональных менеджеров-управленцев, принимают решения о том, как действовать всем остальным людям. Они распоряжаются временем рядовых членов организации, отдают им приказы, контролируют их усилия, управляют финансами и прочими материальными ресурсами организации. Даже если их время от времени переизбирают, они обладают такой огромной властью, что имеют возможность влиять на исход выборов и, даже, определять его, превратив выборы в чистую формальность.

В рамках такой организации люди не учатся думать и действовать самостоятельно, они, напротив, привыкают подчиняться приказам. Масштабы этого явления таковы, что, как отмечал немецкий революционер Отто Рюле, компартия Германии и немецкие профсоюзы с их централизмом и подчинением нижестоящих организаций вышестоящим ‘подготовили немецкий рабочий класс к фашизму’, с его жестко авторитарными методами управления обществом.

Михаил Магид