Глава VII

Судьба Махно и некоторых его товарищей. Эпилог.

Эпилогом нашей работы послужит рассказ о финальных репрессиях и судьбе отдельных махновцев.

Несомненно, третья и последняя война большевиков против махновцев была и войной против всего украинского крестьянства.

Речь шла не только об уничтожении Повстанческой армии, но и об окончательном покорении всей этой мятежной массы, лишившем ее малейшей возможности взяться за оружие и возродить движение. Большевики стремились подавить в зародыше всякий дух сопротивления.

Красноармейские дивизии методично прочесывали все села повстанческого района, убивали крестьян, зачастую — показательный факт — после доносов местных кулаков.

Сотни крестьян были расстреляны в Гуляй-Поле, Новоспасовке, Успеновке, Малой Токмачке, Пологах и других селах.

Иногда жаждавшие крови чекисты убивали жен и детей повстанцев.

Репрессиями руководил Фрунзе, главнокомандующий Южным фронтом. «Необходимо в два счета покончить с Махновщиной», — писал он в своем приказе накануне карательной акции. И вел себя как солдафон, верный слуга своих господ, поступая с «мужицкой сволочью;» подобно завоевателю, «господину», сея вокруг себя смерть и горе.

А теперь о судьбе основных вдохновителей народного движения на Украине.

Семен Каретников, бедный гуляй-польский крестьянин. Работал батраком. Ему удалось лишь год проучиться в школе. Анархист с 1907 года, принял участие в движении с самого его начала. Неоднократно проявлял себя как способный военачальник. Был несколько раз ранен в боях с Деникиным. Член Совета революционных повстанцев Украины, один из лучших командующих Повстанческой армии. В 1920 году часто заменял Махно на посту главнокомандующего. Руководил экспедиционным корпусом, отправленным в Крым на борьбу с Врангелем. После разгрома последнего был вызван большевиками якобы на военный совет, но предательски захвачен в пути и расстрелян в Мелитополе. Его вдова осталась одна с малолетними детьми.

Марченко. Выходец из семьи бедных гуляй-польских крестьян. Школу не окончил. Анархист с 1907 года (как Махно и Каретников), один из зачинателей повстанческого движения. Несколько раз был ранен в боях с деникинцами. В 1919-1920 гг. командовал махновской конницей и входил в Совет революционных повстанцев. Погиб в январе 1921 года под Полтавой в бою с красными. Был женат.

Григорий Василевский. Сын бедного крестьянина из Гуляй-Поля. Получил начальное образование. Стал анархистом еще до февральской революции, стоял у истоков махновского движения. Личный друг Махно, не раз заменял его на посту командующего. Погиб в декабре 1920s года под Киевом в бою с красными. Был женат, имел несколько детей.

Борис Веретельников. Крестьянин из Гуляй-Поля. Впоследствии — рабочий-литейщик в том же селе, затем на Путиловском заводе в Петрограде. Бывший эсер, в 1918 году стал анархистом. Выдающийся оратор и организатор, активный участник русской Революции. В 1918 году вернулся в Гуляй-Поле и занялся революционной пропагандой. Позднее вступил в Повстанческую армию, выказал недюжинные способности в военном деле и некоторое время был начальником ee штаба. В июне 1919 года во главе спешно сформированного отряда выступил против Деникина, подходившего к Гуляй-Полю. Отряд был полностью окружен, его командир сражался до конца и погиб вместе со своими товарищами. Был женат, имел детей.

Петр Гавриленко. Гуляй-польский крестьянин, стал анархистом во время революции 1905-1906 гг. Будучи командующим III корпусом повстанцев-махновцев, сыграл большую роль в разгроме Деникина в июне 1919 года. В 1921 году начальник штаба Крымской армии. После победы над Врангелем был вместе с Каретниковым предательски схвачен большевиками и расстрелян в Мелитополе.

Василий Куриленко. Крестьянин из Новоспасовки, получил начальное образование. Анархист с 1917 года. Талантливый народный пропагандист, обладавший прекрасными личными качествами, он проявил себя также как один из лучших командиров Повстанческой армии. Был не раз ранен, одержал ряд побед над деникинцами. Погиб в стычке с красными летом 1921 года. Был женат.

Виктор Белаш. Крестьянин из Новоспасовки. Получил начальное образование. Анархист. До 1919 года командовал одним из махновских полков. Талантливый стратег, он стал начальником штаба Повстанческой армии и разработал ряд удачных планов сражений. В 1921 году захвачен большевиками. Его дальнейшая судьба нам неизвестна.*

Вдовиченко. Крестьянин из Новоспасовки. Анархист. Образование начальное. Один из активнейших участник революционного повстанческого движения, командовал особым отрядом махновцев. Внес значительный вклад в победу над Деникиным у Перегоновки в сентябре 1919 года. В 1921 году взят в плен большевиками, с негодованием отверг их предложение о сотрудничестве. Дальнейшая судьба нам неизвестна.**

Петр Рыбин (Зонов). Токарь, родом из Орловской губернии. Участник революции 1905 года, эмигрировал в Америку, где активно участвовал в революционном движении русских эмигрантов. В 1917 году вернулся в Россию, обосновался в Екатеринославе, где принял участие в народной реорганизации промышленности и транспорта. Вначале, как специалист по профсоюзного движению, сотрудничал с большевиками. Но в 1920 году осознал, что дальнейшее сотрудничество невозможно, ибо, на его взгляд, большевики действовали вразрез с подлинными интересами рабочих и крестьян. Осенью 1920 года он присоединился к махновскому движению, отдав ему все свои силы и знания. В 1921 году в Харькове был арестован ЧК и расстрелян.***

Калашников. Сын рабочего. Получил образование, до революции был унтер-офицером царской армии. В 1917 году стал секретарем анархистской ячейки Гуляй-Поля. Позднее вступил в Повстанческую армию и выдвинулся на командные посты. В 1919 году был одним из главных организаторов восстания красноармейцев в Новом Буге, когда махнов-ские полки, временно вошедшие в армию большевиков, получили приказ возвратиться в Повстанческую армию и увлекли за собой ряд красных частей. В 1920 году погиб в бою с красными. Был женат, имел ребенка.

Михалев-Павленко. Сын крестьянина из Центральной России. В 1917 году член петроградской группы анархистов. В начале 1919 года приехал в Гуляй-Поле. Получил хорошее профессиональное образование, организовал и возглавил инженерные и саперные части Повстанческой армии. 11 или 12 июня 1919 года, находясь в бронепоезде, сражавшемся против войск Деникина, был вместе со своим товарищем Бурбыгой предательски схвачен по приказу Ворошилова (командовавшего XIV большевистской армией) и казнен 17 июня в Харькове.

Макеев. Рабочий из Иваново-Вознесенска (Московской губернии). Член местной группы анархистов. В конце апреля 1919 года вместе с 35 товарищами приехал в Гуляй-Поле. Вначале занялся пропагандой. Затем вступил в Повстанческую армию, вошел в ее штаб. Погиб в бою с деникинцами в ноябре 1919 года.

Щусь. Бедный крестьянин из села Большая Михайловка, служил матросом на царском флоте. В начале Революции стал одним из первых и наиболее активных повстанцев на юге Украины. С группой партизан вел ожесточенную борьбу против австро-германцев и гетмана. Позднее присоединился к Повстанческой армии, занимал в ней различные командные посты. В июне 1921 года был смертельно ранен в бою с красными.

Исидор Лютый. Один из беднейших крестьян Гуляй-Поля. Маляр. Анархист и близкий друг Махно, с самого начала участвовал в повстанческом движении. Погиб в сражении с деникинцами под Перегоновкой в сентябре 1919 года.

Фома Кожин. Крестьянин-революционер. Способный командир отряда пулеметчиков Повстанческой армии, сыграл большую роль в боях с Деникиным и Врангелем. В 1921 году во время боя с красными был тяжело ранен. Дальнейшая судьба нам неизвестна.****

Братья Лепетченко Иван и Александр. Гуляй-польские крестьяне. Анархисты. Сражались с гетманом, активно участвовали во всех действиях махновской армии. Александр Лепетченко был схвачен большевиками и расстрелян в Гуляй-Поле весной 1920 года. Судьба его брата нам неизвестна.

Братья Нестора Махно Григорий и Савва. Активные участники восстания. Григорий погиб в сентябре 1919 года в бою с деникинцами. Савва, старший из братьев, был арестован большевиками в Гуляй-Поле — не в бою, а в собственном доме — и расстрелян.

Назовем еще некоторых активных участников движения: Буданов, рабочий-анархист (судьба неизвестна); Чернокнижный, учитель (судьба неизвестна); братья Чубенко, рабочие (судьба неизвестна); Данилов, крестьянин (судьба неизвестна); Середа, крестьянин (тяжело ранен в бою с врангелевцами, помещен в госпиталь большевиками до их разрыва с Махно, после этого разрыва, в марте 1921 года, был ими вероломно расстрелян); Гаркуша (убит в 1920 году); Коляда (судьба неизвестна); Клейн (судьба неизвестна); Дерменджи (судьба неизвестна); Правда (судьба неизвестна); Бондарец (убит в 1920 году); Брова (убит); Забудько (убит); Петренко (убит); Маслак (судьба неизвестна); Троян (убит); Голик (судьба неизвестна); Чередняков (расстрелян); Доценко (судьба неизвестна); Коваль (судьба неизвестна); Пархоменко (убит); Иванюк (убит); Тарановский (убит); Попов (расстрелян); Домашенко (судьба неизвестна); Тыхенко (судьба неизвестна); Бурыма (судьба неизвестна); Чумак, Крат, Коган и многие другие.*****

Все эти люди, как и тысячи безвестных бойцов, вышли из среды трудового народа; все они проявили себя в революции и отдали свои силы и даже жизнь подлинному делу трудящихся. Это дело стало для них всем. Остальное — личная жизнь, семьи, скудное имущество — уже не имело значения. Надо было обладать наглостью, бесстыдством, подлостью большевиков — этих выскочек гнусной породы «государственных деятелей», — чтобы называть народное революционное движение во имя высоких целей «кулацким мятежом» и «бандитизмом».

Расскажем еще об одном случае, одиозном по сути своей. Богуш, русский анархист, эмигрировавший в Америку, в 1921 году возвратился в Россию, высланный из США вместе с другими эмигрантами. Во время заключения соглашения между махновцами и большевиками он находился в Харькове. Наслышанный о Гуляй-Поле, Богуш захотел отправиться туда, чтобы на месте изучать Махновщину. Увы! В Гуляй-Поле он провел на свободе лишь несколько дней. Сразу же после разрыва соглашения ему пришлось возвратиться в Харьков. Там он был арестован ЧК и в марте 1921 года расстрелян.

Эта казнь допускала лишь одно объяснение: большевики не хотели оставлять в живых человека, имевшего связи с заграницей и знавшего правду о нападении на махновцев, которую он мог рассказать за пределами России.

Что касается самого Нестора Махно, в августе 1921 года он оказался за границей — сначала в Румынии. Там он был интернирован вместе со своими товарищами, однако ему удалось переправиться в Польшу, где его арестовали и отдали под суд за ущерб, якобы нанесенный им интересам Польши на Украине. Он был оправдан (143) и уехал в Данциг, где вновь оказался в заключении. Выйдя с помощью товарищей на свободу, он окончательно поселился в Париже.

Тяжело больной, страдая от многочисленных ран, не зная языка; страны и с трудом приспосабливаясь к новой обстановке, столь отличной от той, к которой привык на родине, Махно жил трудно, как в материальном, так и в душевном плане. Его жизнь за границей: была, по сути, лишь медленной и мучительной агонией, с которой он: не в силах был бороться. Груз этих тяжких лет заката ему помогали нести друзья. (144)

Иногда он становился деятельным. В часы досуга писал историю своей борьбы и Революции на Украине. Но закончить этот труд ему было не суждено. Воспоминания обрываются концом 1918 года. Мы уже писали, что они вышли в трех томах: первый, на русском и французском, появился при жизни автора; второй и третий, только на русском, после его смерти.

Его здоровье быстро ухудшалось. Он умер в больнице Тенон в июле 1935****** года.

После кремации урна с его прахом была захоронена на кладбище Пер-Лашез.

У него остались вдова и дочь.

О личности Махно и его движении.

Прежде чем завершить последнюю главу этой книги, мне необходимо выполнить двойной долг: с одной стороны, опровергнуть клевету — большевистскую и не только, — которую использовали и используют до сих пор для того, чтобы извратить смысл народного движения, опорочить Повстанческую армию и лично Махно; с другой, отметить действительные слабые стороны, недостатки Махновщины и ее руководителей.

Мы говорили о том, какие усилия предпринимали большевики, чтобы представить махновское движение как бандитизм и Махно как опасного бандита.

Приведенные в этой книге документы позволят читателю, надеюсь, самостоятельно вынести суждение о подобных низостях. Сказанного уже достаточно.

Однако необходимо подчеркнуть некоторые факты, которые придали этой версии правдоподобный вид, способствовали ее распространению и утверждению в умах людей. Большевики очень ловко сумели этим воспользоваться.

Прежде всего отметим, что, несмотря на массовый масштаб, махновское движение по ряду причин осталось в определенных границах, словно в закрытом сосуде, в изоляции от остального мира.

Ему, движению самих народных масс, были абсолютно чужды всякие проявления парадности, шума, саморекламы, «прославления» и т. д. Оно не осуществляло никаких «политических» акций, не выдвинуло никакой «правящей элиты», не зажгло ни одной «звезды».

Как подлинное движение — всегда конкретное, живущее полной жизнью, а не бумажками или подвигами «гениальных, выдающихся вождей», — оно не имело ни времени, ни возможности, ни даже желания собирать, увековечивать «для потомства» свои идеи, документы, акты. От него осталось мало вещественных следов. Его подлинные лозунги нигде не были записаны. Документы практически не сохранились, а то, что осталось, малоизвестно.

Окруженное беспощадными врагами, непрерывно подвергавшееся атакам партии власти, удушенное безликой, силой «государственных деятелей» и их окружения, потерявшее, наконец, более 90 % своих лучших представителей, это движение неизбежно было обречено остаться в тени.

Нелегко проникнуть в самую его суть. Когда тысячи скромных героев революционной эпохи забыты навсегда, остается практически неизвестным и махновское движение, героическая эпопея украинских трудящихся. И в теперешних условиях я не уверен даже, что это очень краткое исследование когда-нибудь получит продолжение в виде обширного труда, достойного темы.

Конечно, большевики прекрасно использовали отсутствие информации, чтобы представить движение так, как им было выгодно.

И вот еще один важный момент:

Во время междоусобной борьбы на Украине — запутанной, беспорядочной, полностью дезорганизовавшей жизнь страны — расплодились вооруженные формирования, состоявшие из деклассированных и разочаровавшихся элементов, руководимые всякого рода авантюристами, грабителями и «бандитами». Эти отряды не брезговали определенным «камуфляжем»: их члены зачастую носили черные повязки и охотно называли себя «махновцами», в зависимости от обстоятельств. Естественно, это приводило к досадной путанице.

Разумеется, подобные отряды не имели ничего общего с махновским движением.

Разумеется также, что сами махновцы сражались с такими бандами и громили их.

Разумеется, наконец, что большевики прекрасно сознавали различия между повстанческим движением и вооруженными бандами без стыда и совести. Но подобная путаница наилучшим образом отвечала их интересам, и, будучи «опытными государственными деятелями», они не стеснялись ее использовать.

Добавим, к слову, что махновцы весьма заботились о репутации своей армии. Они внимательно наблюдали,— что было совершенно естественно — за поведением каждого бойца и, в целом, вели себя корректно по отношению к населению. Они не держали у себя тех, кто по своему умственному и нравственному уровню не поднялся до участия в движении.

Доказательством служит эпизод, имевший место в Повстанческой армии после разгрома авантюриста Григорьева (лето 1919 года).

Этому бывшему царскому офицеру удалось вовлечь в довольно массовый мятеж против большевиков — мятеж реакционный, погромный и отчасти проникнутый духом разбоя — несколько тысяч молодых украинских крестьян, в большинстве своем несознательных и обманутых. Трудящиеся массы, быстро распознав подлинную суть движения, оценили авантюру по справедливости и помогли махновцам и большевикам положить ей конец.

В июле 1919 года в деревне Сентово Махно и его товарищи разоблачили Григорьева на публичном собрании, куда последний был приглашен. Грубый, невежественный и совершенно не понимавший умонастроений махновцев, он выступил первым и произнес речь, проникнутую реакционных духом. Махно ответил ему так, что тот понял: все пропало, остается прибегнуть к оружию. В ходе короткой стычки он и его охранники были убиты.

Тогда возникло предложение, чтобы молодые григорьевцы, подавляющее большинство которых, несмотря ни на что, было настроено революционно вопреки своему лидеру, вступили, если пожелают, в махновскую Повстанческую армию.

Но позднее почти всех новобранцев пришлось распустить по домам. Ибо эти вояки, несознательные и приобретшие дурные привычки за время пребывания в отряде Григорьева, не в состоянии были достичь морального уровня бойцов-махновцев. Разумеется, последние считали, что со временем их удастся перевоспитать. Но в сложившейся тогда ситуации заниматься ими не было возможности. И, чтобы не нанести ущерб доброму имени Повстанческой армии, их из нее исключили.

МАХНО И АНТИСЕМИТИЗМ.

Относительно махновского движения в целом и Махно лично распространялась самая гнусная клевета. Ее повторяли как многочисленные авторы всех направлений, так и всякого рода болтуны. Одни делали это намеренно. Другие — большинство — повторяли ее, не утруждая себя проверкой «слухов» и детальным изучением фактов.

Говорилось же о том, что махновцы и лично их лидер были проникнуты духом антисемитизма, преследовали и убивали евреев, поощряли и даже устраивали погромы. Наиболее осторожные упрекали Махно в «скрытом» антисемитизме, в том, что он терпимо относился, «закрывал глаза», если не симпатизировал совершаемым «его бандами» нападениям на евреев.

Мы могли бы десятки страниц заполнить неопровержимыми доказательствами лживости подобных измышлений. Процитировать статьи и прокламации Махно и Совета революционных повстанцев против того позора для человечества, коим является антисемитизм. Рассказать о том, что Махно и его сторонники всегда возмущались, узнавая о малейших проявлениях антисемитских настроений (со стороны отдельных, заблуждавшихся личностей) в армии и среди населения. (Махно без колебаний, немедленно реагировал на подобные явления, как поступил бы любой гражданин, столкнувшись с несправедливостью, преступлением или откровенным насилием.)

Одной из причин казни махновцами Григорьева были его антисемитизм и массовый еврейских погром, организованный им в Елисаветграде, который привел к гибели около 3 тысяч человек.

По той же причине были исключены из Повстанческой армии вступившие в нее поначалу григорьевцы, которым их бывший лидер внушил антисемитские настроения.

Мы могли бы привести здесь целый ряд аналогичных фактов, процитировать подлинные документы, опровергающие то, что утверждалось клеветниками и разделялось бессовестными людьми. Кое-что приводит в своей книге Петр Аршинов. Мы не считаем нужным повторять это еще раз и уделять особое место данной теме — что заняло бы слишком много места. Впрочем, все сказанное о характере движения не оставляет камня на камне от подобного обвинения.

Отметим лишь несколько общих истин:

1) В махновской армии довольно значительную роль играли революционеры еврейского происхождения.

2) Несколько членов Культпросвета были евреями.

3) Кроме многочисленных бойцов-евреев в различных отрядах Повстанческой армии, имелась артиллерийская батарея и пехотный полк, состоявшие исключительно из евреев.

4) Еврейские колонии на Украине дали многих бойцов махновской армии.

5) В целом многочисленное еврейское население Украины принимало активное участие в движении, оказывало ему братскую поддержку. Жители еврейских сельских колоний в районах Мариуполя, Бердянска, Александровска и т. д. участвовали в общих собраниях крестьян, рабочих и партизан; посылали своих делегатов в районный Военный революционный совет.

6) Богатые и реакционно настроенные евреи, разумеется, страдали от действий махновской армии, но не как евреи, а исключительно как контрреволюционеры, наравне с реакционерами нееврейского происхождения.

Что я считаю необходимым привести здесь, так это свидетельство выдающегося еврейского писателя и историка Чериковера, с которым у меня несколько лет назад в Париже была возможность обсудить все эти вопросы.

Чериковер не является ни революционером, ни анархистом. Он просто скрупулезный, кропотливый, объективный историк. Многие годы он изучал преследования евреев, погромы в России и опубликовал фундаментальные, точные и тщательно документированные исследования на эту тему. Из многих стран мира поступали к нему свидетельства, документы, рассказы, фотографии и т. д. Он выслушивал сотни показаний, официальных и неофициальных. И тщательно проверял все собранные факты, прежде чем ввести их в научный оборот.

Вот что он дословно ответил на мой вопрос, известно ли ему что-нибудь в точности о поведении махновской армии и самого Махно по отношению к еврейскому населению:

— Я, — сказал он, — действительно неоднократно обращался к этому вопросу. Вот к какому выводу я пришел в настоящий момент на основе изучения собранных свидетельств: армия — всегда армия, какой бы она ни была. Всякая армия неизбежно совершает предосудительные и неблаговидные поступки, ибо физически невозможно контролировать и отслеживать поведение каждой личности в этой массе людей, оторванных от здоровой и нормальной жизни, оказавшихся в обстановке, способствующей проявлению дурных инстинктов, требующей применения насилия и, очень часто, дозволяющей безнаказанность. Вы, разумеется, знаете это не хуже меня. Махновская армия не являлась исключением из правила. Она также совершала время от времени предосудительные акты. Но — для вас это имеет значение, и я рад, что могу заявить вам со всей уверенностью: в целом поведение армии Махно несопоставимо с поведением других армий, действовавших в России в 1917-1921 годах. Могу привести вам два факта:

1) Бесспорно, что из всех этих армий, включая Красную, армия Махно лучше всего вела себя по отношению к гражданскому населению в целом и к евреям в частности. Я имею на сей счет множество неопровержимых свидетельств. Процент обоснованных жалоб на махновскую армию по сравнению с остальными незначителен.

2) Не будем говорить о погромах, якобы организованных или поощряемых Махно. Это либо клевета, либо ошибка. Ничего подобного не имело места.

Что же касается махновской армии как таковой, я получал информацию на этот счет. Но, по меньшей мере, до сего дня, каждый раз, когда я хотел проверить факты, я был вынужден констатировать, что в данное время ни один махновский отряд не мог находиться в указанном месте, армия была далеко. Проверяя факты, я всякий раз убеждался: когда совершался погром, поблизости не действовало никакого махновского отряда. Ни разу я не смог обнаружить присутствия какой-либо махновской части в месте, где происходил еврейский погром. Следовательно, погромы не были делом рук махновцев.

Это свидетельство, абсолютно точное и беспристрастное, имеет важнейшее значение.

Оно, в числе прочего, подтверждает факт, о котором мы уже говорили: наличие банд, которые, творя всякого рода злодеяния и не брезгуя грабежами во время еврейских погромов, прикрывались именем «махновцев». Лишь тщательное исследование позволило установить истину. И нет никакого сомнения, что в отдельных случаях само население оказывалось введенным в заблуждение.

И вот важный факт, о котором необходимо всегда помнить читателю.

«Махновское» движение не являлось единственным массовым революционным движением на Украине. Это было лишь самое значимое, самое сознательное, более всего народное и революционное движение. Другие движения — менее массовые, хуже организованные — возникали тут и там вплоть до того дня, когда последний свободный голос был удушен большевиками: таково, например, движение «зеленых», о котором писала зарубежная печать и которое часто путают с махновским движением.

Не столь ясно сознающие, в отличие от повстанцев из Гуляй-Поля, свои подлинные задачи, бойцы различных вооруженных формирований часто совершали достойные сожаления эксцессы. И зачастую последствия подобного поведения испытывало на себе движение махновское (чего только ему ни приписывали!).

Большевики, в числе прочего, упрекали махновцев в том, что те не смогли положить конец существованию «этих беспорядочных банд», объединить их в единое движение, организовать и т. д. Подобный упрек служит примером большевистского лицемерия. На самом деле большевистское правительство более всего беспокоила именно возможность объединения всех народных революционных сил Украины под эгидой махновского движения. И большевики сделали все возможное, чтобы ему воспрепятствовать. После этого упрекать махновцев в том, что они не добились объединения, — все равно, что упрекать человека за то, что он не может ходить со связанными ногами.

Махновцы, несомненно, объединили бы в итоге под своими знаменами все революционные народные движения страны. Тем более, что в каждом из этих движений внимательно прислушивались к тому, что происходило в махновском лагере, ибо считали махновское движение самым значительным и сильным. Так что не махновцы несут ответственность за невыполнение этой задачи, что могло бы резко изменить ход событий.

Вообще махновские повстанцы — как все население свободного района и не только — не обращали никакого внимания на национальность трудящихся.

С самого начала «Махновщина» являлась движением масс бедняков всех национальностей, проживавших в районе. Большинство, разумеется, составляли украинские крестьяне. От 6 до 8 процентов насчитывали трудящиеся из Великороссии. Затем шли греки, евреи и другие.

«Крестьяне, рабочие и повстанцы! — читаем мы в махновской листовке, выпущенной в мае 1919 года. — Вы знаете, что в страшной пропасти бедноты прозябают одинаково рабочие всех национальностей: и русские, и евреи, и поляки, и немцы, и армяне, и т. д. [...] Вы знаете, как много честных, искренних евреев-борцов революции погибает за свободу России в течение всего нашего освободительного движения.

Революция и честь трудящихся обязывает нас крикнуть громко, так, чтобы содрогнулись все темные силы реакции, о том, что мы ведем борьбу с одним общим врагом — с капиталом и властью, одинаково угнетающей тружеников: русских, поляков, евреев и т. д. Мы должны объявить всюду, что нашим врагом являются эксплуататоры и поработители разных наций: и русский фабрикант, и немецкий заводчик, и еврейский банкир, и польский помещик... Буржуазия всех стран и национальностей объединилась для жестокой борьбы против революции, против трудящихся масс всего мира и всех национальностей.»

Махновское движение, созданное угнетенными и построенное на естественном союзе трудящихся, с самого начала было проникнуто глубоким чувством братства всех народов. Ни разу не воззвало оно к национальным или «патриотическим» чувствам. Борьба махновцев против большевизма велась исключительно во имя прав и интересов людей труда. Национальные предрассудки не имели на Махновщину никакого влияния. Никто и никогда не интересовался национальностью бойцов, не беспокоился из-за этого.

Впрочем, подлинная Революция вносит глубокие изменения в личность и массы. При условии, что осуществляют ее сам народ, при условии его полной свободы дискуссий и действий, при условии, что ничто не помешает ему идти своим путем, порыв революционных масс безграничен. И тогда можно видеть, с какой простотой и легкостью этот естественный порыв сметает все предрассудки, искусственные понятия, эти призраки, насаждавшиеся тысячелетиями — национальные, властные, религиозные.

ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ СЛАБОСТИ МАХНО И ЕГО ДВИЖЕНИЯ.

Большевики выдвигают против Махно и повстанческого движения еще одно обвинение: они утверждают, что Махно являлся если не «бандитом», то, по меньшей мере, авантюристом вроде Григорьева, хотя и обладал большим умом, хитростью и «блеском». Они заявляют, что Махно преследовал в движении личные цели, прикрываясь «анархической» идеологией; вел себя как «царек», наплевав на различные комитеты, комиссии и советы; осуществлял на самом деле беспощадную личную диктатуру, а участвовавшие в движении идейные активисты обманывались, по наивности или сознательно; что он окружил себя камарильей «командиров», тайком совершавших отвратительные акты насилия, предававшихся разврату; что Махно покрывал подобные действия и сам участвовал в них под носом у «идеологов», которых в глубине души презирал и над которыми насмехался так же, как над их идеями, и т. д.

Здесь мы касаемся деликатной проблемы. Ибо имеются факты, придающие этой версии правдоподобие, чем успешно воспользовались большевики.

Одновременно мы должны рассмотреть некоторые реальные недо-ч статки и слабости движения и его вождя: их глубокое исследование необходимо ради интересов дела.

Выше мы уже вкратце перечислили слабые стороны движения. Также упоминались и отдельные личные недостатки Махно.

Петр Аршинов в своей работе также уделил этому несколько строчек.

Мы считаем, что одних общих рассуждений здесь недостаточно. Необходимо остановиться подробнее на отдельных моментах.

Тщательно исследуя махновское движение, нужно выделять три категории недостатков:

Во-первых, недостатки общего порядка. Они не зависели от воли участников движения, и нельзя ставить их им в вину. Это: необходимость вести почти непрерывные бои, перемещаясь с места на место, нигде не задерживаясь подолгу и, следовательно, не имея возможности; последовательно проводить конструктивную работу; существование армии, которая неизбежно становилась все более профессиональной; отсутствие в районе восстания мощного и организованного рабочего движения, которое могло бы оказать ему поддержку; нехватка интеллектуальных сил на службе движения.

Во-вторых, некоторые недостатки индивидуального характера, в которых опять же нельзя никого винить: недостаток образования, теоретических и исторических знаний — то есть, неизбежно, слабая способность к обобщению и анализу — у вдохновителей движения. Добавим сюда же излишнее доверие махновцев к коммунистическому государству и его методам.

И последнее, личные недостатки Махно и его ближайших товарищей. Их как раз можно было избежать.

Что касается двух первых категорий, мы не видим необходимости подробно останавливаться на них после всего, что уже было сказано в этой книге.

Существует, однако, аспект, который заслуживает нашего внимания: это длительное существование армии.

Всякая армия, какой бы она ни была, является злом. Даже свободная и народная, состоящая из добровольцев и созданная для защиты благородного дела, представляет опасность. Став постоянной, она неизбежно отдаляется от народа и мирного труда; теряет привычку к здоровой трудовой жизни; постепенно, незаметно — и это тем более опасно — становится сборищем бездельников с антиобщественными, авторитарными, «диктаторскими» наклонностями; приобретает вкус к насилию, то есть грубой силе, причем тогда, когда подобные средства противоречат цели, которую она, как думается, защищает.

Особенно подобным недостаткам подвержены командиры. Но и масса бойцов все чаще следует за ними, почти неосознанно, даже когда они не правы.

Таким образом, в конечном счете всякая постоянная армия имеет тенденцию к превращению в орудие несправедливости и угнетения. Она забывает о своей первоначальной роли и начинает считать себя «самоценной».

Действительно, даже в здоровой и благоприятной атмосфере вдохновители и военные руководители движения должны обладать исключительно высокими духовными и нравственными личными качествами, которым не страшны никакие испытания и искушения, чтобы удалось избежать подобного зла, заблуждений, трудностей, опасностей.

Обладали ли Махно и другие организаторы движения и Повстанческой армии такими качествами? Сумели ли они не поддаться распущенности и упадку? Избавили ли армию и движение от зрелища «банкротства вождей»?

Мы с сожалением должны констатировать, что нравственные качества Махно и многих его друзей и соратников не оказались в полной мере на высоте задачи.

Во время своего пребывания в армии я часто слышал, что некоторые командующие — в основном речь шла о Куриленко — в нравственном плане больше, чем Махно, подходили для руководства движением. Иногда добавлялось, что по своим военным способностям тот же Куриленко, например, ни в чем не уступал Махно и даже превосходил его широтой взглядов. Когда я спрашивал, почему после этого Махно сохранял свои полномочия, мне отвечали, что за некоторые черты характера масса больше любит и уважает Махно; что его лучше знают, он пользуется абсолютным товарищеским доверием, и это очень важно для движения; что он «проще», «смелее», настоящий «товарищ» и «крестьянин» и т. д. (Я не был знаком с Куриленко и ничего не могу о нем сказать.)

Во всяком случае, Махно и многим его друзьям не хватало сознания определенных нравственных обязательств, чтобы всегда оставаться на уровне своих задач.

Здесь мы подходим к действительным слабостям движения и личным недостаткам его вдохновителей, слабостям и недостаткам, позволившим большевикам придать видимость правдоподобия своим измышлениям; слабостям и недостаткам, которые нанесли большой ущерб движению и его репутации.

Не следует строить иллюзий. Было бы неразумным представлять махновское движение абсолютно безгрешным, а его вдохновителей героями без страха и упрека.

«Махновщина» — дело рук людей. Как и всякое человеческое творение, она имела свои светлые и теневые стороны. Необходимо рассмотреть последние, чтобы остаться беспристрастными и правдивыми, а главное, чтобы лучше понять целостную картину и извлечь из нее полезные выводы.

Для начала процитируем Петра Аршинова:

«В личности Махно, — пишет он, — ярко проявлены черты большого человека — ум, сила воли, смелость, энергия, активность. В соединения эти черты создавали могучий облик и возвышали Махно даже в революционной среде.

Однако у Махно была недостаточная теоретическая подготовка, недостаточные исторические и политические знания. Поэтому он часто не справлялся с революционно-теоретическими построениями или просто упускал их из виду.

Широкое движение революционного повстанчества нуждалось в своих социально-революционных формулах. Махно, при недостатке теоретических знаний, не всегда удавалось сделать выводы обобщающего характера. При том положении, которое он занимал в революционном повстанчестве, это отражалось на всем движении.

Мы того мнения, что, обладай Махно большими знаниями по истории и общественно-политическим вопросам, революционное повстанчество вместо некоторых поражений имело бы ряд выдающихся побед, которые сыграли бы колоссальную — быть может, решающую роль в дальнейшей судьбе всей русской революции».

Совершенно справедливо. Но это еще не все.

«В самой личности Махно была, кроме того, черта, которая ослабляла его сильные стороны — это временами проявлявшаяся в нем доля беззаботности. Перед лицом серьезнейших требований момента этот человек, полный энергии и настойчивости, вдруг становился несвоевременно беспечным и не проявлял в полной мере того проникновенного отношения к задаче дня, которое требовалось общим положением.

Так, победы махновцев над контрреволюцией Деникина осенью 1919 г. не были максимально использованы и развиты до размеров общеукраинского повстания, хотя обстановка для этого была очень благоприятная. Причинами этому, наряду с прочими, были, в некоторой степени, увлечение минутой победы, спокойствие и беспечность, с которыми руководители повстанчества совместно с Махно расположились в освободившемся районе, не отдав должного внимания быстро надвигавшемуся с севера большевизму».

Совершенно верно. Но опять-таки не все.

Слова Аршинова о «беззаботности» нуждаются в пояснении. Ибо, с одной стороны, беззаботность очень часто являлась следствием иного рода слабости, а с другой, эти личные недостатки часто вызывали у Махно упаднические настроения, от которых, вне сомнения, страдало все движение.

Парадоксальность личности Махно заключалась в том, что человек этот, обладавший силой воли и незаурядным характером, не мог противостоять некоторым слабостям и искушениям, которые брали верх над ним и разделялись многими его друзьями и соратниками. (Иногда эти последние неблагоприятно влияли на него, а он не мог решительно возразить.)

Его самым большим недостатком было, конечно, злоупотребление алкоголем. Он пил все больше и иногда оказывался в довольно жалком состоянии.

Пьянство затрагивало в основном его нравственные качества. Физически он оставался крепким. Но под воздействием алкоголя становился злым, возбужденным, несправедливым, невыносимым, грубым. Не раз во время своего пребывания в армии я уходил от него в отчаянии, не в силах добиться от этого человека ничего разумного из-за его ненормального состояния, причем необходимо было срочно принимать важные решения! А иногда такое, состояние становилось для него почти... «нормальным»!...

Вторым недостатком Махно и многих его друзей — не только командиров — было их отношение к женщинам. Выпив, эти люди совершали недопустимые — одиозные, другого слова нет — поступки, вплоть до оргий, в которых были вынуждены участвовать некоторые женщины.

Нет нужды говорить, что такой разврат оказывал деморализующее воздействие на тех, кто об этом знал. Страдала и репутация командования.

Подобное поведение неизбежно влекло за собой другие эксцессы и злоупотребления. Под воздействием алкоголя Махно переставал отвечать за свои действия — он терял контроль над собой. Тогда революционный долг подменялся личными капризами, зачастую сопровождавшимися насилием; затем произвол, абсурдные выходки, безрассудства, «диктаторские замашки» командующего армией странным образом сменялись спокойствием, размышлениями, предвидением, личным достоинством, самоконтролем, уважением к другим и общему делу — качествами, которые всегда должны присутствовать у такого человека, каким был Махно.

Неизбежным результатом этих заблуждений явилось усиление; «воинственных настроений», приведшее к образованию своего рода «военной клики» или «камарильи» вокруг Махно. Эта клика порой позволяла себе принимать решения, не принимая в расчет мнения Совета и других учреждений. Она не всегда верно оценивала ситуацию и с презрением относилась ко всему, что ее окружало. Она все больше отдалялась от массы бойцов и трудового населения.

В подтверждение своих слов приведу случай, которому сам был свидетелем.

Однажды вечером, когда в Совете разбиралась жалоба на неподобающее поведение некоторых командиров, на его заседание пришел Махно. Он был пьян, то есть крайне перевозбужден. Он достал револьвер, направил его на присутствующих, переводя поочередно с одного человека на другого, и начал их грубо оскорблять. А затем вышел, не желая слушать никаких объяснений.

Даже если бы жалоба была недостаточно обоснована, на такой ответ тоже можно было пожаловаться.

Я мог бы привести и другие подобные факты.

Однако не будем сгущать краски, чтобы не возникло необходимости в дополнительном освещении событий.

Прежде всего, как писал Аршинов, «Махно рос и развивался вместе с ростом и развитием русской революции. С каждым годом он становился сосредоточеннее. В 1921 году он был гораздо опытнее и глубже, чем в 1918-1919 гг.»

Затем, недостойные поступки Махно и некоторых его товарищей были все же явлениями отдельными, спорадическими и в целом компенсировались многочисленными и бесспорными подвигами. Не следует усматривать «линию поведения» в том, что являлось всего лишь заблуждением.

Важно то, что это не было рассчитанными, постоянными, жесткими действиями правительства, опиравшегося на силы принуждения и ставившего себя во главе движения. В общей свободной среде, в широком сознательном народном движении зло являлось лишь частным случаем, не могущим отравить весь организм.

И действительно, как среди командующих, так и в массе повстанцев быстро возникло серьезное сопротивление злоупотреблениям Махно и его «клики». Не раз они смело противостояли Махно, давая ему ясно почувствовать свое неподобающее поведение. К его чести нужно сказать, что обыкновенно он соглашался с замечаниями и пытался следовать им. «При рассмотрении личности Махно, — справедливо пишет П. Аршинов, — нельзя упускать из виду крайне неблагоприятную обстановку, окружавшую его с детских лет: почти полное отсутствие около него грамотных людей, дефицит практического опыта и руководства в социально-революционной борьбе».

Самым важным была общая атмосфера движения. В конечном итоге, главную роль играла масса, а не Махно и командиры. Масса действовала независимо, была полностью свободна во взглядах и поведении. Можно не сомневаться, что в такой атмосфере свободного движения деятельность массы выправила бы недостатки «вождей».

Именно для того, чтобы стало возможным такое сопротивление злоупотреблениям отдельных личностей, «локализация» зла, полная свобода мнений и действий трудящихся масс должна быть основным, неотъемлемым завоеванием Революции.

За время моего пребывания на Украине я неоднократно наблюдал простую и здоровую реакцию масс — свободных масс — на недостойное поведение некоторых «вождей»! И я не раз думал: «Не «вожди», не «командиры», не профессиональные революционеры, не «элита» делают подлинную Революцию, а революционные массы. В этом Истина... и Спасение. Роль вдохновителя, подлинного «вождя», истинного революционера, «элиты» заключается в том, чтобы помочь массе остаться на высоте ее задач!»

Пусть революционеры задумаются об этом!

Так что не следует преувеличивать слабости махновского движения до размеров, которые те приняли под пером большевиков. Последние сознательно раздували и искажали отдельные ошибки с целью дискредитировать все движение. Впрочем, большевистские вожди знали, о чем говорили — по собственному опыту.

Но не подлежит сомнению, что некоторые ошибки и недостатки ослабили движение.

Кто знает, какой оборот приняли бы события — несмотря на все препятствия и затруднения, — если бы движение с самого начала руководилось более прозорливо, более последовательно, короче, достойно его задач?

«Усилия, проявленные махновцами в борьбе е деникинщиной, были колоссальны. Героизм и полугодовая борьба их за последний период были у всех на виду. Во всем обширном освобожденном районе они были единственными, кто производил революционный гром в стране и уготовил могилу деникинской контрреволюции. Так широкие массы городов и сел понимали происшедшие события.

Это обстоятельство создало у многих махновцев уверенность в том, что теперь они надежно застрахованы от провокации коммунистов определенным мнением крестьян и рабочих; что для Красной Армии, шедшей в севера, станет теперь ясной вся клевета коммунистической партии в отношении махновцев; что на новый обман и провокацию партии Краевая Армия не поддастся, наоборот — побратается е махновцами при первой встрече. Больше того — оптимизм некоторых махновцев доходил до того, что они считали невероятным, чтобы при создавшемся общемахновском уклоне масс коммунистическая партия рискнула на новый заговор против свободного народа.

В соответствии с такими настроениями махновцев шла их военная и революционная деятельность. Они ограничились занятием части днепровского и донецкого районов и не стремились продвинуться и закрепиться в северном направлении, считая, что характер встречи с Красной Армией, когда последняя подойдет, укажет, какой тактики надо будет держаться в отношении ее.

С другой стороны, часть работников придерживалась того мнения, что не следует особенно увлекаться военной областью дела, хотя бы и революционной; что необходимо главное внимание направить в рабочую и крестьянскую массу, повернуть ее на путь революционного строительства. Съезд» крестьян и рабочих — уездные, районные, окружные — вот ближайшая практическая задача дня. С этого следует начать помощь революции, вывод ее из большевистского тупика.

И оптимизм махновцев, и их соображения о необходимости прежде всего положительной работы в районе сами по себе были хороши, но они не находились в строгом соответствии с создавшейся на Украине обстановкой и поэтому не дали положительных результатов.

[…]

Уничтожение деникинской контрреволюции осенью 1919 г. являлось одной из главных задач махновщины в русской революции. Эту задачу махновцы выполнили полностью. Но задача эта не исчерпывала всей исторической миссии, возложенной на махновцев русской революцией в этот период. Освобожденная от Деникина революционная страна нуждалась в немедленной охране но всей своей территории. Без этой охраны страна и революционные возможности, которые перед ней открылись с уничтожением деникинщины, могли быть каждый день раздавлены государственными армиями большевиков, спешно устремившихся на Украину за отступающим Деникиным.

[…]

Никогда, ни при каких условиях [большевизм], по самой природе своей, не согласился бы на свободное, открытое существование такого низового народного движения, как махновщина. Несмотря на какое бы то ни было общественное мнение рабочих и крестьян, большевизм при первом соприкосновении с этим движением принял бы все меры для его уничтожения. Следовательно, махновцы, попав в центр народных событий на Украине, должны были заранее обезопасить себя с этой стороны.

[…]

Несомненно, в круг исторических задач махновщины осенью 1919 г. входило создание революционной армии таких размеров, которые позволили бы революционному народу защищать свою свободу не только в отдельном замкнутом районе, но по всей территории украинского повстания.

В момент напряженной войны с деникинцами это было не легким делом, но исторически необходимым и вполне, возможным, так как большая часть Украины пылала в то время повстанием и психологически группировалась вокруг махновцев. В район махновщины направлялись повстанческие части не только с юга, но и севера Украины, например — повстанческая дивизия Бибика, занимавшая Полтаву. И даже из Великороссии в ряды махновцев устремлялись красноармейские части, желавшие под знаменем махновщины бороться за социальную революцию. Укажем на многочисленный отряд красных частей под командованием Огаркова, шедший на соединение с махновцами из Орловской губернии, принимавший по дороге многочисленные бои с большевистскими войсками и с войсками Деникина и все-таки достигший в конце октября 1919 г. Екатеринослава, где находились махновцы.

Знамена махновщины поднимались по всей Украине. Не хватало необходимых организационных шагов, чтобы всю многочисленную, рассредоточенную в разных местах Украины боевую силу слить в одну мощную революционно-народную армию, которая стала бы надежным стражем на подступах к революционной территории.

Сила такой армии, защищающей широкую революционную территорию, а не тесный район ее, явилась бы самым убедительным аргументом для большевиков, любящих на все накладывать свою руку.

Однако увлечение победой и доля беззаботности помешали махновцам создать вовремя такую силу. Поэтому с первых же дней прихода на Украину Красной Армии махновцы вынуждены были сосредоточиться в тесном Гуляй-Польском районе. Это явилось большим военным промахом, которым воспользовались большевики и все тяжелые последствия которого махновцы, а с ними и вся украинская революция, в недалеком будущем понесли на себе.»

Хотя мы не можем согласиться с автором этих строк по всем пунктам, он, на наш взгляд, верно отметил, что по причине ряда серьезных недостатков возникли огромные непредвиденные проблемы и не были выполнены основные задачи движения.

В заключение этой последней главы — которую считаю самой важной и познавательной — мне хотелось бы обратиться к тем, кто в силу своих убеждений, сложившейся ситуации или по другим причинам уже сейчас ставит перед собой задачу содействовать организации народного движения, вдохновлять его и помогать ему.

Пусть они не ограничатся простым прочтением этой эпопеи украинских народных масс! Пусть задумаются над ней. Пусть поразмыслят о слабостях и ошибках народной Революции: из них следует извлечь полезные уроки.

Задача окажется нелегка. Кроме иных, требующих немедленного разрешения проблем, кроме других трудностей, которые следует предвидеть и по возможности предупредить заранее, им необходимо будет найти способ совместить защиту подлинной Революции при помощи вооруженной силы с тем, чтобы избежать зла, которое несет в себе насилие.

Пусть же они задумаются над этим и постараются уже сейчас выработать основные принципы своей будущей деятельности!

Время торопит. Выводы, возможно, потребуется сделать быстрее, чем нам сейчас представляется.

* Виктор Белаш погиб в 1938 году во время сталинских репрессий. Оставил интересные воспоминания о Махновщине, изданные его сыном в Киеве в 1993 году: Белаш А.В., Белаш В.Ф. Дороги Нестора Махно: Историческое повествование. — Прим. перев.

** Вдовиченко Т.Я. расстрелян ЧК в мае 1921 г. — Прим. перев.

*** В это же время был предательски схвачен и расстрелян его товарищ Двигомиров, также вернувшийся из Америки и занимавшийся пропагандой среди крестьян Черниговской губернии.

**** Ф. Кожин умер во время операции в августе 1921 г. — Прим. перев.

***** В книге В. Белаша приведены биографические справки на некоторых из указанных лиц: Дерменджи — убит в августе 1921 г.; Правда — убит красными в ноябре 1921 г.; Клейн А. — убит в августе 1921 г. — Прим. перев.

****** Явная опечатка во французском издании. Н.И. Махно скончался 25 июля 1934 года. Волин был автором некролога, опубликованного в анархистской прессе. — Прим. перев.