Женский вопрос в революции

В современном мире и в современной России можно встретить примеры такого ужасающего угнетения мужчин и женщин, в сравнении с которыми переживания девушки из московского офиса о том, что мужчине-сотруднику дали прибавку к жалованию, а ей — нет, или что ее бой-френд — неоправданно груб — практически ничто.

Да, это плохо, когда мужчина груб с женщинами и такие вещи недопустимы. Да, безусловно, у девушки из московского или питерского офиса есть все человеческие права, и они нуждаются в защите. Но, к сожалению, она, обычно, даже отдаленно не представляет себе, какому страшному угнетению подвергаются на стройках Москвы и Питера 2 миллиона гастарбайтеров из Средней Азии и Украины (преимущественно, мужчин) или работающие мужчины где-нибудь под Саранском, получающие гроши за каторжный ежедневный труд.

Большинство людей на этой планете угнетены, унижены, отстранены от принятия ключевых экономических и политических решений. Сотни миллионов живут, в буквальном смысле слова, в помойных ямах. При этом капитализм ставит одних угнетенных в несколько лучшее положение, чем других — вечная история. Именно вражда и отсутствие единства между различными категориями угнетенных стабилизирует систему угнетения в качестве единого целого.

Об угнетении и его различных видах говорят многие. Вопрос в том, почему человек говорит об угнетении, чего он добивается, какова его цель. Если его цель состоит в ликвидации угнетения, как такового, тогда его (ее — коли мы говорим о женщине) борьба, весь ее смысл и цели должны быть подчинены общей задаче глубинного социального переворота, который ликвидирует деление людей на классы, на господствующие и угнетенные группы, ликвидирует рынок и собственность, заменив их прямой демократией и всеобщим равным трудом. Успех в такой борьбе может быть достигнут только путем объединения всех угнетенных против угнетателей, которые контролируют ключевые сферы общественно-политической жизни и экономики. Если рабочий-узбек подвергается угнетению, то у него нет иного способа его (угнетение) победить, кроме как объединившись с рабочим и инженером москвичем (и наоборот). Если же он станет лелеять свои обиды на москвичей, то ничего кроме национализма и этнической розни из этого не выйдет. И в случае даже относительных успехов его общественной активности, если он ее начнет, на смену одному угнетению придет со временем другое. Ненависть между народами будет расти, а закончится все, с высокой степенью вероятности, этническими чистками.

У всех обездоленных людей, намеренных объединиться в борьбе, должны быть равные права и не должно быть никаких привилегий. Стоит помнить, к каким чудовищным последствиям привели вечные еврейские обиды на антисемитов и индустрия Холокоста. Да, Холокост был, да, антисемитизм никуда не исчез. Это плохо. Но все разговоры о том, что теперь евреям, на этом основании, позволено нечто большее, чем другим, привели появлению расистского Израиля, осуществившего этническую чистку миллиона палестинцев и ползучую колонизацию. (1)

Все мы люди. Никто не лучше других. Ни на мгновение нельзя предаваться иллюзиям. Как только угнетенные предаются сепаратистским мечтам и/или начинают требовать особых привилегий и отношения (вместо равенства и братства), они превращаются в самых обыкновенных угнетателей и агрессоров, подобно сионистам или антисемитам и нацистам из Нации Ислама (черные расисты Америки).

Хотите жить в мире, основанном на отношениях равенства и сотрудничества между трудящимися обоих полов и всех национальностей? Или вы хотите привилегий\отделения? В первом случае вы протянете руку мужчинам, которые так же подвергаются (большему или меньшему) угнетению, чем Вы. При этом стоит помнить, что никто, к сожалению, не гарантирует удачу. Протянутая рука может быть отвергнута. Но попробовать все равно стоит. Во втором случае вы станете вспоминать все обиды, нанесенные вам мужчинами (вариант- русскими, татарами) и создавать какое-то движение, герметично закрытое от представителей презираемой и ненавидимой социальной группы.

Какие отсюда могут следовать выводы?

Первое. Важно отношение к другим группам угнетенных и наличие, либо отсутствие общих целей. Если группа угнетенных, борющаяся против конкретного вида угнетения, остается открытой для контактов и сотрудничества с другими группами, то вопросов нет. Если же группа превращается в закрытую и начинает холить и лелеять свои обиды (по принципу, «все мужики — сволочи», «проклятые узбеки, они отнимают наши рабочие места») — то этот путь может быть выгоден только угнетателям.

Второе. Объединение против угнетателей возможно только на началах равноправного союза. Никто не должен позволять пренебрегать своими интересами. Если среди мужчин найдутся те, кто мечтает при любой социальной системе использовать женщин в качестве служанок или наложниц, то ему должно быть оказано сопротивление. Но это, в свою очередь, не должно стать причиной расколов и сепаратизма, равно как и в случае с борьбой различных национальных групп трудящихся.

Третье. Важно, о правах каких женщин идет речь. Если речь идет о правах обездоленного женского населения, отстраненного от принятия политических и хозяйственных решений, то вопросов нет: такая борьба достойна поддержки. Но если речь идет о правах женщин-начальников, женщин-бизнесменов и т.д., словом женщин-угнетателей, то вместо появления предпосылок для единства всех угнетенных, формируется буржуазно-сепаратистское женское движение, враждебное мужчинам. У хозяев, которые забирают результаты труда работников и выбрасывают на улицу во время кризиса миллионы мужчин и женщин, вообще нет никаких прав. Ни пол, ни национальность хозяев не имеют никакого значения (в этом контексте).

Четвертое. Если несколько чисто женских собраний способны вселить в кого-то уверенность — уверенность, которой у нее, в силу ряда причин, не было, то ничего плохого тут нет. Но если речь идет о фундаментальном принципе организации социального движения, то это напоминает апартеид. В случае апартеида приводятся, обычно, те же аргументы, на которых настаивают сторонницы женского сепаратизма: «у белых и черных различное социальное положение, различное воспитание и жизненный опыт, разные интересы, один зачастую не способен понять другого, так пусть отдельно формируют свои общности, а потом отдельно выступают со своими идеями». Когда подобные вещи превращаются в систему, они ведут к сегрегации и взаимному отчуждению, а не к взаимопониманию. Так говорили о неграх, которые, якобы, не способны понять «сложные проблемы белых» или, наоборот, о белых, которые, по мнению черных расистов, не способны понять психологическое состояние угнетенного чернокожего меньшинства. Белые расисты утверждали, что поскольку у негров нет политического опыта, то они не могут быть допущены на политические митинги или собрания забастовщиков. Так мы попадаем в замкнутый круг. Разумеется, черные никогда не получат нужный опыт, если согласиться с этим аргументом белых расистов. Разумеется, белые угнетенные никогда не смогут понять проблемы черных, если не будут допущены на собрания последних — им останется только выслушивать сепаратистские декларации г-на Фаррахана — лидера черных ультраправых. К тому же подобные утверждения сепаратистов лишены логики. Тот, кто не относит себя к обсуждаемой группе (к мужчинам), и настаивает на разделении, судит о том, что они (мужчины) способны понять, а что — нет. Вообще, когда вам говорят: «постарайтесь понять то, что пока, быть может, не понимаете» — это нормально. Если же вам говорят: «вы не поймете, ибо не способны понять в силу вашего происхождения и воспитания», помните — это апартеид, это расизм.

Пятое. Массовое участие женщин в социально-революционном движении снимает целый ряд вопросов, которые невозможно разрешить в рамках капиталистического общества, основанного на иерархии и угнетении. Так, сотни тысяч женщин Ирана и Индии участвовали и участвуют сегодня в восстаниях против несправедливой системы, сломавшей их жизнь. Они делают это вместе с мужчинами, однако их борьба имеет и свои специфические причины и корни. Здесь и сопротивление против патриархальных отношений, и борьба с направленным именно на женщин полицейским и сексуальным насилием. По всей видимости, такая формула является оптимальной — бороться за равенство и свободу вместе с угнетенными мужчинами (ибо победа может быть только всеобщей, а в противном случае ее не будет), не забывая при этом и о своих специфических интересах и правах, даже если они идут вразрез с привычными общественными нормами и желаниями патириархально настроенных мужчин. Когда женщины берут в руки оружие, как испанские женщины-работницы в 1936 г, как иранские партизаны из Федаев или «Муджахиддин Хальк» в 1979 г. (2) или как женщины в Лалгархе и Ориссе (Индия) (3) в наши дни, то никто больше не смеет относиться к ним, как к рабам или служанкам.

Конечно, не все могут и хотят делать такие вещи. Существует множество иных, более мягких форм сопротивления. Но, думается, общий принцип понятен.

В то же время мужчинам — участникам социально-революционного движения, надо помнить, что женщины составляют половину человечества и что без полного и безусловного равенства полов (во всех сферах человеческой деятельности) никакого освобождения от угнетения быть не может.

Примечание

1. О сионистском колониальном проекте и этнических чистках арабов см.:

http://shraibman.livejournal.com/263357.html
http://shraibman.livejournal.com/217992.html

2. Муджахиддин Хальк — организация авторитарная, и вряд ли заслуживает поддержки, но это уже тема для другой дискуссии.

3. Подробнее о событиях в Индии и Иране можно прочесть здесь:

http://shraibman.livejournal.com/441010.html
http://shraibman.livejournal.com/436409.html