Художественное течение сюрреализма было одним из самых ярких и оригинальных в ХХ веке. Оно коснулось самых разных отраслей искусства – литературы, живописи, театра… По глубине критики индустриально-капиталистической цивилизации во всех ее проявлениях сюрреализм не знал себе равных. Он с негодованием отбросил не только институты власти, собственности, буржуазной морали, но и бросил вызов святыне индустриального века – идее рациональности, подчинения всего и вся диктату бездушного, механического, холодного и деспотического разума, в основе которого лежит господство над всем окружающим, будь то природа, человек или собственный внутренний мир. Всему этому сюрреалисты противопоставили полную свободу творчества, доходящую до автоматизма, раскрепощения психики и фантазии, воплощения снов и видений. Среди этих видений было и предощущение нового мира…
«В черном зеркале анархизма сюрреализм узнал сам себя». Эти слова написал «отец сюрреализма» Андре Бретон в 1952 году. Он вернулся во Францию в 1947 и в апреле того года стал регулярно писать для еженедельника Анархистской федерации «Ле Либертэр».
Но почему же сами сюрреалисты до 1947 г. не отождествляли себя с идеями революционного анархизма? Это радикальное движение в искусстве, питавшее жестокую ненависть к власти и религии, было естественным союзником анархизма. Художественное течение «дадаистов» – во многом предшественник сюрреализма – появилось в Цюрихе в 1916 г. как реакция на варварство и кровопролитие Первой мировой войны. На самого Бретона оказал влияние поэт Жак Ваш, с которым он встретился в 1919 г. В статье 1952 г. Бретон вспоминал: «В то время сюрреалистический отказ был полным, и его совершенно невозможно было уложить в какое-либо политическое русло. Все институты, на которых покоился современный мир и которые уже продемонстрировали, чего они стоят, в ходе Первой мировой войны, мы сочли неправильными и скандальными. С самого начала мы атаковали весь аппарат обороны общества: армию, «юстицию», полицию, религию, психиатрию и легальную медицину, образование». Бретон задает вопрос: «Почему в тот момент не произошло органического слияния между анархистскими и сюрреалистическими элементами?» и объясняет: «Несомненно, именно идея эффективности, бывшая иллюзией того периода, решила по-иному. Мы были ослеплены триумфом Русской революции, и создание рабочего государства повлекло за собой большую перемену в наших взглядах. Единственным темным пятнышком в этой картине – которое превратилось в несмываемое пятно – было подавление Кронштадтского восстания 18 марта 1921 г.».
«Коммунистический» период
Сюрреалисты сразу же выразили солидарность с молодой анархистской Жерменой Бертон, убившей активиста ультраправой националистической партии «Аксьон франсэз» и оправданной судом присяжных! Член группы сюрреалистов Робер Дено был связан с кружком анархистов-индивидуалистов Виктора Сержа и Риретт Метрежан. Согласно полицейскому отчету, поэт-сюрреалист Бенжамен Пере принимал активное участие в анархистской группе Парижского региона и сотрудничал в анархистской газете «Ле Либертэр». Все сюрреалисты внимательно читали анархистскую печать того времени. Конечно же, их разочаровали непоследовательность французского анархистского движения и то, что часть его поддержала Антанту в Первой мировой войне. Когда Бретон сменил Антонена Арто на посту издателя журнала «Сюрреалистическая революция», он стал писать большинство из коллективных текстов группы, такие как революционное возвание: «Откройте тюрьмы» Распустите армии!».
Сюрреалисты внесли свой вклад и в защиту молодой женщины Виолетты Нозье, которая отравила отца. Виолетта обвинила его в том, что он систематически насиловал ее с 12 лет. Сюрреалисты использовали суд, чтобы разоблачить буржуазную семью и буржуазную ложь.
В январе 1927 г. пятеро членов группы сюрреалистов – Бретон, Арагон, Элюар, Юник и Пере – вступили в компартию. Дено, миро и другие отказались последовать их примеру. Но и с самим Бретоном было не все так просто. Он заявил, что считает коммунистическую программу всего лишь «программой-минимум» и назвал партийную газету «ребяческой, страдающей ненужной декларативностью и кретинизмом, нечитаемой; совершенно не подходящей для той роли образования пролетариата, которую она намеревается играть». Арагон из «самого либертарного ума сюрреалистической группы» превратился в жуткого сталинистского халтурщика, писавшего поэмы во славу русской тайной полиции НКВД. Другие же члены группы, вступившие в компартию, чувствовали себя все более неуютно перед лицом московских показательных процессов. Это был бурный период для сюрреалистов: они стремились, как могли, участвовать в том, что они считали рабочей революцией, стараясь в то же самое время сохранить свои взгляды и борясь против попыток партийного руководства взять их под контроль. Бретон был исключен из компартии в 1933 г., и на созванном Коминтерном международном конгрессе «в защиту культуры» сюрреалисты подверглись резким нападкам. Им дали слово только в последний день, в 2 часа утра!
Троцкий
Теперь некоторые из сюрреалистов вступили в союз с троцкизмом и оппозиционным большевизмом. Пере установил во Франции и в Бразилии связи с «Коммунистическим союзом» и «Интернационалистской рабочей партией». Бретон вступил в контакт с Троцким в Мексике, когда проводил серию конференций по европейской поэзии и живописи в Мексиканской университет в 1938 г. Вместе с Троцким и мексиканским художником Диего Риверой он выпустил манифест «За независимое революционное искусство». В нем говорилось: «революция призвана установить социалистический режим с централизованным планированием; для интеллектуального творчества он должен с самого начала создать анархистский режим интеллектуальной свободы. Никаких ограничений, ни малейшего следа командования». Этот странный и противоречивый документ был, как кажется, написан Бретоном и – удивительным образом – Троцким, а когда Троцкий отошел в сторону, Ривера подписал вместо него. Остается непонятным, почему Троцкий помогал писать документ, противоречащий всему, что он всегда делал и говорил.
Дуррути
В свою очередь, Пере отправился в Испанию как делегат «Интернационалистской рабочей партии». Там он стал работать на радиостанции (левосоциалистической, – прим. ред.) ПОУМ, но был уволен за критику этой партии в связи с ее вступлением в правительство Каталонии. Тогда он присоединился к анархистской колонне Дуррути на арагонском фронте. «Любое сотрудничество с ПОУМ оказалось невозможным, она была склонна скорее считаться с людьми справа, а не слева от себя. Я решил вступить в анархистское ополчение, и так я попал на фронт под Пино-де-Эбро», – писал он Бретону. Два года спустя он отдавал должное Дуррути: «Я всегда видел в Дуррути наиболее революционного анархистского лидера, который стоял в резкой оппозиции против капитуляции анархистов, вступивших в правительство, и его убийство глубоко потрясло меня. Я думаю, урок в том, что жизнь Дуррути не должна уйти напрасно». По возвращению во Францию, Пере был призван в армию в начале Второй мировой войны. Его арестовали за распространение листовок «анархистского характера». После недолгого заключения, ему удалось бежать в Мексику. Здесь он выступил с резкой критикой троцкистов и их организаций. Позднее в письме французскому анархисту Жоржу Фонтени он замечал: «Пусть нельзя представить себе немедленное исчезновение государства, тем не менее верно, что пролетарское восстание должно стать первым днем его смертельной агонии».
Сотрудничество с анархистами
После войны сюрреалисты начали сотрудничать с Анархистской Федерацией. Фонтени стал близким другом Бретона. Он и другой активист АФ, Серж Нинн, поддерживали тесные связи с сюрреалистами. С 1951 г. сюрреалисты стали публиковать регулярную еженедельную колонку «Сюрреалистический билет» в «Ле Либертэр». В этой газете появилась и серия статей Пере, в которых профсоюзы назывались контрреволюционными организациями и им противопоставлялись рабочие Советы. АФ была не согласна с ним в вопросе и опубликовала свой ответ (…). Эти разногласия были товарищескими. Однако в последнем «Сюрреалистическом билете» Жан Шустер настаивал на том, что сюрреалисты должны сосредоточиться на интеллектуальной, а анархисты – на социальной и экономической борьбе. Это элитаристское высокомерие привело к охлаждению между сюрреалистами и анархистами. Последний «Билет» появился в «Ле Либертэр» в январе 1953 г.
Существо дела раскрывает статья «Поэт, то есть революционер», написанная Пере – наиболее политизированным и революционно настроенным участником движения сюрреалистов – и опубликованная в газете в 1951 г. Он объясняет, почему поэзия революционна, но уточняет: «Из этого не следует, что он (поэт) ставит поэзию на службу политическому действию, даже если оно революционно». (Разумеется, анархистские активисты того времени этого отнюдь не добивались!). «Но его качества поэта делают его революционером, который должен вести борьбу на всех поприщах: в поэзии с помощью его собственных средств и в области социального действия, не смешивая этих двух сфер действия».
Синтез
Другие сюрреалисты, кроме Пере и Бретона, никогда не вступали на поле социального действия. Бретон же последовательно поддерживал АФ и выражал солидарность с Либертарной коммунистической федерацией, в которую платформисты во главе с Фонтени превратили АФ. Он был одним из немногих представителей интеллигенции, кто продолжал выражать поддержку ЛКФ в период войны в Алжире, когда эта организация подверглась репрессиям и была вынуждена уйти в подполье. Он дал приют Фонтени, когда тот укрывался от полиции. Но он отказался принять ту или иную сторону в ходе раскола французского анархистского движения (на «платформистов» и «синтезистов», – прим. ред.). Как он, так и Пере выражали солидарность и с новой АФ, созданной «синтезистскими анархистами». Вместе с ее активистами они работали в 60-е гг. в Антифашистских комитетах.
Хотя на коллективном уровне синтеза между анархизмом и сюрреализмом так и не произошло, некоторые из сюрреалистов смогли сделать это на индивидуальной основе. Поэт Жан Мэйу, близкий друг Пере, сын активного анархиста и антимилитариста, присоединился к сюрреалистам в конце 20-х гг. Призванный в начале войны, он отказался подчиниться и был арестован, бежал, затем схвачен немецкими властями и отправлен в концентрационный лагерь, откуда вышел только в 1945 г. Он продолжал участвовать в работе либертарного движения до самой смерти. Жан-Клод Тертрэ, примкнувший к сюрреалистам в 50-х гг. (…), был призван в армию во время войны в Алжире, отказался и был отправлен в «дисциплинарные батальоны». После освобождения он вступил в АФ и писал статьи о сюрреализме в ее газете «Ле Монд Либертэр».
Тем не менее, Фонтени справедливо заметил: «Не в упрек Пере, слишком часто поэты остаются просто поэтами и не становятся действительными революционерами. И даже если они иногда причисляют себя к движению масс, они скорее часто замыкаются на индивидуальных героических актах, демонстративном бунте, нелегальных действиях, чем склонны участвовать в тяжелой повседневной борьбе… Насколько желательно, чтобы либертарное движение было теснейшим образом связано с бунтарским духом поэтов, настолько же вредным для их революционных взглядов оказываются фантазии литератора. Да – непримиримому бунту, да – восстанию, да – либертарному духу… Но достаточно ли этого, чтобы отбросить в сторону анархистскую идею и классовое действие, которое питает и вдохновляет ее?» (…)
И все же мы советуем анархистам прочитать «Путешествие Клэр» Бретона. Это настоящая ода анархизму…
Ист.: DAUGUET, Aurélien (Доге, Орельен) «Anarchisme et surréalisme» // Le Monde Libertaire — Hors série № 3 — Spécial № 1000