Египет, Америка, Россия.
У Египта сейчас плохие отношения с американцами. Так случилось в результате военного переворота. Американцы требуют соблюдения норм, которые они считают демократическими, а у нас тут военный переворот. Поэтому военные пытаются мобилизовать, воскресить старые насеристские (Гамаль Абдель Насер, президент Египта (1954—1970) , военный, сторонник «государственного социализма», союзник СССР и противник США — прим. ред.) патриотические антиамериканские идеи, но без социализма Насера.
Военные говорили: «Путин поможет нам, Россия поможет». Путина подняли на щит. Но, скорее всего, это все бесплодные мечты, нет никакого СССР 50-летней давности. Египет вряд ли нужен России.
На самом деле, все это — часть пропаганды военных, которые таким способом хотят привлечь на свою сторону общество. Они пытаются воскресить насеристский дух без насеристского государственного социализма, без государственных программ модернизации экономики, без социальной защиты населения.
О рабочих Египта
У нас последние 20 лет шла волна приватизаций. Рабочие сначала позитивно к этому относились. Они думали, их положение улучшится. Сколько мы им не говорили, что это не так, они не верили. Пока сами не столкнулись с результатами приватизаций. Многие фабрики были закрыты, рабочие остались без работы, получив, правда, компенсации.
Отношение к приватизации теперь изменилось.
Вообще, многие египетские рабочие лояльны своей фабрике и любят свою фабрику. Не администрацию, не владельцев, а фабрику. Именно с этим связана их борьба.
Борьба за фабрику, которую они считают своей — вот что такое их забастовочная борьба или борьба против приватизаций.
Я был марксистом-ленинцем, мы еще тогда работали с трудящимися фабрик и за много лет я убедился в том, что у них именно такое отношение.
Я не понимаю тех анархистов или левых, которые выступают против работы, против фабрики.
Босс, начальник — другое дело. Но фабрика! Если не будет фабрики, как вы будете жить? Социальное освобождение, это когда фабрики в руках рабочих коллективов и они вместе управляют ими.
Что тут еще объяснять, все же очевидно!
Насчет американских анархистов, точнее, тех из них, кто отрицает работу. Ну что это за бред? Зачем их вообще тогда читать, этих анархистов?
Работа в свободном обществе — это счастье. Это не наказание, не издевательство, но счастье!
Ты работаешь потому, что ты любишь свою работу и общество. Работаешь ради себя и других. Это очевидно. Если это непонятно, тогда зачем все? Зачем вообще тогда анархизм или социальная борьба?
Если забыть о нашей идее захвата фабрик, зачем тогда нужна революция?
Задача анархистов дать ответ человеческой расе на ее важнейшие вопросы.
Это наша миссия.
И неважно, сколько людей живет на планете, мы не должны возвращаться во времена динозавров, а должны менять жизнь сегодня, захватывая фабрики.
Журналисты, полиция, армия
Почти все египетские журналисты работают на политическую полицию. 99% связаны с политической полицией, со спецслужбами.
Но сейчас полиция работает на армию. Если журналисты тебе говорят, что они — за армию, ничего удивительного.
Ты даже не представляешь, какое огромное влияние имеет здесь политическая полиция среди СМИ.
Египетские журналисты скажут, что армия не жестока? О! Я расскажу тебе. Мы стояли с несколькими знакомыми в Александрии, рядом с участниками демонстрации протеста.
Военные открыли вдруг огонь из тяжелых пулеметов. Люди просто кричали лозунги, и они в ответ стали обстреливать нас из пулеметов. Пули свистели вокруг, когда мы бежали.
Полиция в Египте даже больше армии, и там служат рекруты, непригодные для основной армии.
Министр внутренних дел был одной из главных фигур в стране. Но сейчас армия всех контролирует, включая полицию.
Об образованных слоях населения и исламизме.
В Египте 5 миллионов человек работает на правительство, не считая военных, полицию и рабочих.
Но конечно, не все с высшим образованием. Бюрократия огромная.
Например, министерство образования на каждого учителя имеет двоих занятых. Конечно, у них не хватает денег на учителей.
Многие учителя выживают благодаря частным урокам.
Многие хорошо образованные люди участвовали в революции с самого начала.
Они обычно не хотят насилия в революции.
Хотят, чтобы не было коррупции. Чтобы была демократия.
Но они боятся радикальных социальных перемен.
Многие профсоюзы учителей, инженеров, врачей и некоторые другие под контролем братьев-мусульман.
Прежде они были под влиянием левых, но потом склонились в сторону исламистов, задолго до революции.
Многие врачи и инженеры работали в Саудовской Аравии (СА) и склонились в пользу исламизма, в пользу Братьев-мусульман, побывав там.
Эта проблема возникла уже давно. С начала 80х, многие люди идут за исламистами.
Возможно, они считают, что если мы будем религиозны, как СА, то мы будем богаты как СА.
Кончено, это дикость, причина богатства СА — не религия, а нефть…
Левые больше разговаривают в кафе — интеллигентские дискуссии.
Но исламисты — нет, они говорят о традиционных ценностях обычным людям. И ведь многие студенты — тоже выходцы из деревни, это им понятно
И родители одобряют, если молодой человек ведет себя правильно по мусульманским нормам.
Египет — все еще во многом страна традиций, и для молодого человека важно одобрение его родителей, семьи.
Салафиты — другое. Часть из них (не все) не одобряют науку, учебу в университете, они одобряют только религиозное образование.
Я видел, как некоторые очень талантливые молодые интеллигентные люди, попав к салафитам, перестали учиться, точнее, стали читать только религиозные книги.
Но традиционные исламисты, Братья-мусульмане — они помогают студентам, например профессора из Братства будут вам помогать, если вы вступите в Братство.
Это тоже важно. Братство заинтересовано в том, чтобы у него было как можно больше образованных людей, занятых преподаванием. Это усиливает влияние Братства
Салафиты считают Братство ненастоящими мусульманами.
Салафиты полностью отличаются от других суннитов. Их вера иная, чем у большинство египетских мусульман.
Если бы египтяне поняли, во что верят салафиты, они, возможно испытали бы шок или даже стали бы салафитов убивать.
Члены Братства и те, кто ему сочувствует, его активисты, это одно, а люди с высшим образованием — другое. Конечно, не все состояли в Братстве или сочувствовали ему.
О революции и мусульманских братьях.
Но, если говорить о революции, то в какой-то момент почти все симпатизировали Мусульманскому Братству
Все группы политические, включая либералов и левых. И участники революционного движения.
Почему? Потому что Мусульманское Братство самая сильная организованная оппозиционная группа в Египте.
Зачем было их поддерживать, если идеологии либералов. светских, социалистов и и пр. они (Братство) не соответствуют, если у них другие идеи?
Но в Египте нет такого жесткого деления на идеологические группы, которое было в прошлом во время некоторых революций.
Братство поддержали прежде всего потому, что это была самая влиятельная, богатая и организованная группа оппозиции. И все.
Странно? Но я уже говорил, Египет — не сильно политизированное общество, не смотря на революцию. Парадокс.
Потом Мусульманское братство — не слишком уж идейная группировка. Фундаментализм — только маска. Нет у них и никаких особых религиозных идей, как у салафитов.
Ни во что их верхушка не верит. А экономические идеи у них либеральные.
Это партия богатых людей и среднего класса
И те же либералы сначала в общем не были так уж сильно против Братства.
Когда Мусульманское Братство пришло к власти, оно ничего не запретило, ни алкоголь, ни ночные клубы.
С этими клубами вообще смешная история. Раньше клубы обязаны были перерегистрироваться каждые два года, а при братстве это стало уже раз в три года, то есть реже.
Сделали им хорошо, ночным клубам, наши фундаменталисты.
Но потом да. Потом Братство подержало шариатскую конституцию. И налоги на христиан дополнительные.
Причина простая. Они ничего не могли сделать с падающей экономикой и пытались завоевать расположение мусульманского большинства.
И дополнительно — была конкуренция на том же самом поле с салафитами — кто настоящий мусульманин, кто больше мусульманин. Конкуренция стимулировала эти законы и речи.
А потом наступило разочарование в Братстве.
Потому, что огромные надежды были с ними связаны. А братство ничего не делало. Жить становилось все хуже, экономика летела в пропасть, но они ничего не сделали.
И тогда все рухнуло. Появилась и широко распространилась ужасная ненависть к братству. Эта ненависть — результат разрушенных надежд.
Но те, кто был с ними прежде, до прихода Братства к власти… многие из них до сих пор с Братством.
И вот что удивительно… Братство не могло организовать прежде такие огромные демонстрации, как сейчас, два года назад после революции они не могли организовать такие демонстрации.
Многие люди на улицах поддерживают братство сейчас — но они не из Братства.
Сейчас братство поддерживает в городах средний класс. Часть образованных, мелкий и средний бизнес, это их основа. Конечно, это не сравнить с тем влиянием, которое было у Братства. когда они победили на выборах. Сейчас большинство в городах их ненавидит.
В поведении египтян много иррационального. Они поддержали военных после Мубарака.
Потом возненавидели военных и полюбили Братство. Потом возненавидели Братство и опять полюбили военных.
У египтян мало политических идей, но в то же время они очень эмоциональны. Это порождает их метания.
Таким образом, мячик власти перебрасывают одни негодяи и фашисты другим негодяям и фашистам.
Но у исламистов из Братства сложные отношения с армией. Они в прошлом и ссорились с ней, и мирились.
Они могут и договорится снова. Хотя, не обязательно такое случится.
Исламисты, армия, неолибералы — три борющиеся фракции
крупного капитала
Исламисты из Братства и армия — это две фракции крупного капитала.
Верхушка Братства — представители крупного частного бизнеса.
Неолиберальные капиталисты — третья фракция, невероятно усилившаяся в последние 10-15 лет правления Мубарака.
Они контролируют некоторые частные СМИ, связаны с секретными службами. Сейчас у них под контролем новые партии, ФНС (Фронт Национального Спасения).
А прежде они имели большое влияние в Национально-демократической партии, правящей партии при Мубараке.
Они не поддерживают Братство.
Эти группы конкурируют экономически с группами капитала, связанного с Братством.
Армия — самая влиятельная из трех групп капитала. Она владеет многими фабриками. До трети экономики в руках армии.
Это собственность армии. Не государства, а именно армии, и только армии. Они говорят — мы никому не позволим тронуть это.
Но Мубарак попытался приватизировать эти фабрик. И его поддержали в этом бизнесмены-неолибералы. Всем этим процессом руководил он вместе со своим сыном.
Сын Мубарака, которого тот готовил в приемники, в будущие президенты, он был везде, во всех делах государства он участвовал.
Казалось, что он вездесущ. Во все вмешивается: в экономику, в государственные службы.
И у армии появилась огромная проблема с Мубараком и его сыном.
Долгое время, Мубарак был абсолютным диктатором, а генералы все выполняли, подчинялись.
Но он стал утрачивать власть в последние 5 лет — он был стар и болен, и уже не мог, как прежде, все контролировать. А генералы не хотели отдавать фабрики.
В течении последних лет он был в плохих отношениях с армией, поэтому они и убрали его в начале революции.
Три волны египетской революции в 2011 году
1) Образованные люди среднего класса . Именно они начали выступления против режима. Многие связаны с социальными сетями и интернетом
2) 28 января пришли люди из трущоб, те кто сжигал полицейские участки, сражался с полицией.
В Александрии это выглядело так. Мы стояли в сквере, видели море полицейских и мы поняли, что нас тут сейчас убьют, сказали друг другу: все, наверное это конец.
Внезапно мы увидели огромную толпу с ножами и коктейлями Молотова, атакующую полицию.
И мы увидели, как они и разбивают ряды полиции и освобождают площадь… для нас.
3) Третья волна — рабочие забастовки, в феврале, миллионы бастующих (См. предыдущую часть интервью — прим. ред))
Трущобы и салафиты
Мусульманское Братство больше работает со средним классом
А салафиты работают с трущобами. Там в каждом углу вы можете найти в нескольких сантиметрах друг от друга сутенера, салафистского пропагандиста и продавца наркотиков. И многие салафиты из трущоб — гангстеры, сутенеры и наркоторговцы и, одновременно, салафиты. Никто кроме салафитов не работает там. Там сама жизнь проходит в условиях насилия. Там иначе нельзя выжить.
Проблема этой молодежи из трущоб, что у них вообще зачастую нет головы.
Полиция обращалась с ними страшно. А революция — она стала их шансом поквитаться полицией и надрать ей зад.
Египтяне сами виноваты, что салафиты получили там влияние.
Образованный средний класс предпочел сидеть на Тахрире и дискутировать.
А эти молодые люди вернулись в трущобы с Тахрира, не остались там, ведь многие из них, даже большинство, работники, временные рабочие и им надо было на что-то жить.
Салафиты после всех последних событий, после бунта, после восстания против Братьев-мусульман (Тамаруд — протесты с участием всего городского населения Египта с требованием отставки президента Мурси, представителя мусульманского братства), тоже потеряли влияние сейчас.
Молодежь из трущоб не под влиянием салафитов сейчас.
Но она теперь на стороне армии
Но ведь и многие салафиты тоже на стороне армии. Они против Братства и за армию.
О возможности вооруженного восстания в Египте
Я знаю сирийцев, знаю, какие мирные они были и как они боялись начальства, властей, полиции.
А теперь все изменилось. В Египте тоже так может случиться.
Но это не будет сирийский сценарий. Если такое произойдет, это будет египетский сценарий.
Сейчас у египтян на руках много оружия, захваченного в полицейских участках.
А армия не способна решить проблемы экономики. Против нее могут подняться, как поднялись прежде против Братства и Мурси.
Наша армия может расстреливать безоружных, она выполнит такой приказ.
Но, если она встретит реальное массовое и мощное вооруженное сопротивление, солдаты может быть начнут сдаваться.
Они могут расстреливать мирных. Они мотивированы также на то, чтобы воевать с врагом.
Но я сомневаюсь, что они готовы умереть в войне с собственными гражданами. Для такого сценария их никто никогда не готовил.