Во время бунта парижских пригородов в середине 00-х, от рук бунтующей молодежи больше всего пострадали… мечети и школы. Неудивительно, если вспомнить слова революционной песни: «Мы раздуваем пожар мировой – церкви и тюрьмы сровняем с землей». Школа, правда, это не церковь и не тюрьма. Это нечто среднее. А еще в ней дают знания. Впрочем, воспитание сродни обучению. По сути дела воспитание это обучение тому, что хорошо, а что плохо, обучение нормам поведения. Более того, воспитание и обучение в узком понимании этого слова просто неразделимы. Нельзя воспитывать человека, который ничего не знает и не умеет, нельзя учить человека, поведение которого непредсказуемо. Поэтому учитель всегда был воспитателем, а воспитатель – учителем. Поэтому в обучении столь велика всегда была роль духовенства (жрецов, партработников и т.д.). Поэтому школа всегда была не только органом обучения, но и органом воспитания (не случайно в СССР было так распространено словосочетание «семья и школа», не случайно многие учителя еще в «советское время» были просто уверены, что указка и линейка делаются не только и не столько для классной доски, сколько для ушей и пальцев недисциплинированных учеников). То же относится ко всем учебным заведениям. Назначение их всегда было двойственным. И все же воспитание и образование в узком смысле слова – процессы, хоть и пересекающиеся, но все же разные. И чем взрослее и самостоятельней становятся питомцы учебных заведений, тем больше они хотят и требуют, чтобы в оных заведениях их обучали, а не воспитывали. С этим в частности были связаны многие студенческие бунты, включая «студенческую революцию» 68-го.
Обо всем этом нелишне вспомнить сегодня, в связи с реформой образования, а точнее, с попытками борьбы против нее. Борьба эта вызывает у людей реакцию далеко не столь однозначную, как хотелось бы борцам. Не будем вдаваться в долгие объяснения, сошлемся на статью пользователя ЖЖ olga_smir «Остановим развал образования!!!» (http://olga-smir.livejournal.com/209528.html). Из этой статьи вообще можно сделать вывод, что борцы с реформой – полные идиоты, и их борьба простым людям абсолютно не нужна. «Думаю, огромному количеству детей и родителей даже не приходит в голову, что они пользуются правом на получение образования. Не, они просто знают, что нужно как-то перетерпеть эти восемь-девять-десять-одиннадцать лет, как терпят всю жизнь — поликлинику, садик, школу, армию, тюрьму, работу — уж как-нибудь, ища уловки и лазейки, терпя мучения и последствия, извлекая скромные бытовые радости. Впрочем, те родители, которые резонно полагают, что «пиздеть — не мешки вертеть» и настроены на получение всевозможных дипломов своими детьми, заботясь об их будущем, никак опять же с «образованием-образованием» это не связывает. Мне страшно признаться, но и моему умнику сыну, призеру всяких там олимпиад, возможность выбора профильных предметов и прохождение остальных в базовом формате тоже сильно бы облегчила жизнь, причем, это ещё очень мягко сказано.» – пишет Ольга. Ольга знает проблему не только с одной стороны, школьным учителем она, правда, никогда не была, но вот воспитательницей в детском саду проработала не один год. Правда, и знающие люди иной раз пишут форменный бред по причине собственной дури. Но Ольга – не дура. И не демагог – все, что она пишет, она пишет абсолютно искренне.
Можно поспорить с Ольгой по ряду вопросов. Например, заметить, что ее сын-то, наверное, знает, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, и что звезды – такие же солнца, а не мелкие светила, прибитые к небесной сфере, а вот кто-то может об этом узнать только от школьного учителя. Но основная проблема не в этом. Основная проблема в том, что реформа затрагивает как раз «образование-образование», то есть обучение, сокращаться будет именно оно, тогда как о сокращении воспитания (разумеется, воспитания послушного раба системы) речь не идет. Ведь сокращаются часы преподавания, а не сроки обучения. Никому почему-то не пришло в голову сократить обучение хотя бы до десяти лет, как было еще сравнительно недавно, напротив, того и гляди увеличат до двенадцати. И «обществознание», никто не исключал из числа обязательных предметов. И обучение религии в школу уже пропихнули. Зато в школах уже не преподают астрономию, а скоро вместо преподавания теории эволюции будут рассказывать о сотворении мира за шесть дней, Адама из грязи и Евы из его ребра.
Однако, в одном Ольга права, безусловно. Сами ученики, да и их родители не воспринимают все это как свою проблему. Их отношение к школе вполне характеризуется старым анекдотом про то, чем педофил отличается от педагога – тем, что, по крайней мере, любит детей. Надо сказать, что проблема является взаимной. Многие наши педагоги, если не большинство их, вполне заслуживают того отношения к себе, которое выражено в этом анекдоте. И что самое страшное, не понимают этого. А сие непонимание только усиливает неприязнь со стороны учеников и к ним самим, и к школе в целом.
Странно даже не это. Странно, что леваки, участвующие в борьбе против реформы или, во всяком случае, пытающиеся в ней участвовать, не осознают проблему, поднятою Ольгой, или, если и осознают, то не в полной мере. Странно это в особенности потому, что среди этих самых леваков очень велика доля работников воспитания. К которым, подумав хорошенько, стоит отнести не только всевозможных воспитателей, учителей и «преподов», но и журналистов, политологов, историков, редакторов – словом всех, чья деятельность наряду с производством (включая производство информации), включает в себя и руководство, которое, что очень важно, может осуществляться не только с помощью ремня или указки, но и с помощью идеологии. Когда журналист дает свою оценку событию или редактор решает, что можно писать, а что нельзя, он тоже принимает участие в управлении людьми*.
Возможно, впрочем, что причина непонимания проблемы как раз в том-то и состоит, что представители этого двойственного класса чаще всего просто не хотят видеть этой своей особенности. Многие левые теоретики вообще отрицают принципиальную разницу между учителем и врачом, между историком и физиком, между редактором и корректором. А не видя эту разницу у себя, они не видят ее и у других. И пока они, да и вообще левые не осознают двойственность этого класса, проблема не будет решена.
Это осознание нужно и самим представителям этого класса, ибо их роль изначально противоречива и являясь одновременно и трудящимися и руководителями в одном лице (причем эти их функции часто просто невозможно разграничить), они являются одновременно и рабами, и надсмотрщиками. Они оказываются сидящими на двух стульях. В их интересах выбрать себе один. Но для этого всем (включая их самих) должно быть понятно, что они сидят на двух. Пока этого не произойдет, непонимание будет тормозить решение проблемы, мешать их революционности.
__________________________________________________________________________
*Подробней об этом классе и о его двойственности можно прочесть здесь: http://wwp666.livejournal.com/95886.html