Это слово в «Советском Союзе» внушало ужас. «Саботаж, сознательное неисполнение к.-л. обязанностей или умышленно небрежное их исполнение. По советскому праву саботаж, совершенный с целью ослабления власти и деятельности государственного аппарата, рассматривается как контрреволюционное преступление и карается в уголовном порядке», — грозно вещал сталинский «Энциклопедический словарь» (Т.3. М., 1955). Да и сегодняшние хозяева России готовы карать за саботаж с остервенением озверевшего собственника. Что же это такое и должны ли мы, наемные работники его пугаться?
Саботаж издавна был оружием в руках угнетенных, способом поставить воображение на службу делу освобождения. Мы расскажем об истории саботажа и его практике. Начнем с определения, которое дается в словарях. Согласно словарю Королевской академии испанского языка, это «ущерб или разрушение, причиняемые работниками в отношении техники, изделий и т.д. в ущерб хозяевам». Английский «Оксфордский словарь» гласит: саботаж — «порча и неоправданное разрушение, которое состоит, главным образом, в порче оборудования и т.д. рабочими в ходе конфликта с хозяевами».
Термин «саботаж» происходит от французского слова «sabot» — башмак. Он возник как название акции, к которой прибегали французские рабочие — мельники. Когда вспыхивал трудовой конфликт, они с помощью своих башмаков останавливали мельницы, на которых мололи зерно. Вряд ли это был первый акт саботажа в истории, но именно он дал имя этой разновидности рабочего сопротивления.
(Классическим примером саботажа считают движение английских ткачей начала XIX века, получившее название «луддитского». Вопреки утверждениям либеральных и марксистских мифотворцев, оно отнюдь не было безнадежным и реакционным протестом работников, уничтожавших «прогрессивную» новую технику. Ткачи стали громить фабрики после отказа парламента утвердить закон о минимально гарантированном уровне зарплаты. Разгрому подвергались прежде всего те фабрики, чьи владельцы снижали ткачам зарплату. Движение было прекрасно организовано на началах настоящего рабочего самоуправления. — Прим. ред.).
В 1830 г. французские ткачи ответили на снижение зарплаты хозяевами разрушением всех ткацких станков. В 1895 г. французские рабочие железных дорог в ответ на проект закона Мерэна-Трарие, который отрицал за ними право на создание профсоюзов, выдвинули лозунг, который распространился с быстротой молнии: «Всего двумя сахарными собачками можно остановить целый паровоз». В конечном счете, мы можем сказать, что саботаж — это попросту практика «плохой работы за плохую плату». Кроме того, он означает, что рабочие не должны относиться с уважением к машинам, по крайней мере, до тех пор, пока они не станут их друзьями, которые облегчают их труд. Сегодня машины — это враги рабочих, ворующие их хлеб и убивающие их. (Добавим, что техника — вещь отнюдь не «нейтральная», в ней исторически воплощен принцип господства над всем окружающим. Большая часть современной техники не приспособлена для облегчения жизни людей и не в состоянии это сделать; она должна быть ликвидирована и заменена на другую, — прим. ред.).
Существуют различные формы и возможности осуществления саботажа. Шотландские рабочие в свое время использовали особый термин для обозначения новой тактики стачек: «go canny». Когда двое шотландцев куда-то идут и один из них слишком торопится, второй говорит ему: «go canny», то есть иди спокойнее, медленнее, с удовольствием. Это иной вид саботажа, когда ущерб наносится не машинам, а самому процессу производства. Если наш труд — всего лишь товар, предназначенный на продажу, то постараемся навязать свою цену: «За плохую плату — плохая работа».
Еще один тип саботажа помимо нанесения ущерба оборудованию и процессу производства — это порча товара. Иногда на своем рабочем месте ты можешь использовать только эту возможность. Если, например, ты работаешь отдельно и применение тактики замедления работы или разрушение инструментов труда вредят тебе самому и твоим заработкам, то единственное, что тебе остается, — это уменьшение качества труда, а не его количества. К примеру, если качество труда не влияет на твою зарплату, ты можешь работать без усердия, а хозяин в итоге потеряет клиента.
Работники могут использовать и такую форму саботажа, как «раскрытый рот». Так называют публичное разоблачение. На работе мы узнаем много вещей, которые делаются на предприятиях и фирмах, и саботаж такого рода может оказаться для предпринимателя страшнее, чем выведение из строя самого ценного оборудования. Если работники ресторана публично заявят, что подаваемые в нем фантастический суп из раков — это на самом деле красиво навороченные остатки панцирей, не доеденных другими клиентами, то для хозяина ресторана это будет тяжким ударом. Как и для владельца строительной фирмы, если каменщики расскажут будущим покупателям дома о плохом качестве используемых материалов.
Другая форма борьбы против хозяев — обструкция. Эта практика стала применяться в Италии в 1905 г. и до сих пор активно используется. Она состоит в абсолютно точном соблюдении всех норм и правил работы. Сегодня на многих предприятиях и фирмах существуют нормы, инструкции и предписания, которые в обычной ситуации не выполняются: о них вспоминают только тогда, когда приходит инспекция, чтобы дать разрешение на деятельность. Соединения этой формы саботажа — стопроцентного выполнения всех норм — с небольшим «go canny» вполне достаточно, чтобы производство лопнуло.
Одно должно быть всегда ясно: саботаж никогда не должен вредить потребителю, только хозяину. Именно против него направлено сокращение ритма труда, превращение изделий в нечто, что будет невозможно продать, порча рабочих инструментов. Потребитель же не должен страдать от этой войны, которую работник ведет с предпринимателем.
До сих пор мы говорили о саботаже, как средстве обороны трудящихся в борьбе с хозяевами. Но он может быть и средством обороны граждан от государства и крупных концернов. Так люди выводят из строя автоматы для контроля парковки автомашин или видеокамеры, которые нагло вторгаются в их интимное пространство. Это практика социального саботажа.
В настоящее время она часто используется в городах. Под ними расположены густые сети кабелей, их достаточно обнаружить — и дальнейшее просто. Точно так же как рабочие парализуют деятельность фабрики, сопротивляющиеся жители могут парализовать жизнь города.
Как и рабочий саботаж, социальный саботаж должен осуществляться в наиболее удобный для этого момент и с минимально возможным риском. Мы говорим о подходящем моменте не в смысле ничегонеделания и ожидания, пока «время созреет», а о том, чтобы одним ударом добиться наибольшего эффекта, или о цепи акций с целью вывести данный объект из строя.
Бессмысленно просто бить витрины банков и кабины — обычно это никакой не революционный акт, а просто эгоистическое самоутверждение индивида либо моментальный выплеск ярости. Следует выбрать объект, конкретного врага для конкретной акции, не разрушая и круша все без разбора, а имея ясное представление, зачем и почему это делается.
Например, после ареста ряда антифашистов 12 октября банк «Кайша де Каталунья» обвинил их в организации разрушений. И на всей территории полуострова стали бить стекла в отделениях этого банка и поджигать банковские автоматы. Никто не говорил об этом, но все знали, что речь идет не о случайных акциях, а о солидарности с арестованными. Разумеется, все банки заслуживают подобной участи, но многие люди решили в течении нескольких недель устроить саботаж против витрин и автоматов именно этого банка. Банк понес миллионные убытки: ведь только в одном автомате могло быть до 3 миллионов песет!
Происходит множество актов социального саботажа с выведением из строя телевизионных ретрансляторов, светофоров, огнетушителей, замков и запоров и т.д. — все это позволяет хотя бы на время парализовать машину Капитала.
Существуют также экосаботаж.. Сопротивление против сооружения гигантских проектов выводит из строя машины и объекты, и это делают не какие-нибудь сознательные революционеры, а простые граждане, которые видят в таком саботаже единственную возможность для спасения своей среды обитания…
Короче говоря, саботаж — часть нашей борьбы, и если мы откажемся от этого средства в борьбе за разрушение государства и эксплуатации и создания общества анархии и гармонии, то нам предстоит проиграть немало сражений.
Федерация либертарной молодежи Сарагоса (Испания)(«Jake Libertario», No.17, 2000)
АКТЫ САБОТАЖА В МАДРИДЕ
Акты саботажа — часть богатой традиции испанского анархизма. Для тех, кто хотел бы узнать, как «это выглядит на самом деле», как и почему люди прибегают к таким формам сопротивления, мы перепечатываем из журнала «Хаке Либертарио», органа Иберийской федерации либертарной молодежи, эту хронику саботажа в испанской столице Мадрид всего за 3 месяца 2000 года.
26 апреля: подложены два зажигательных устройства около мадридского предприятия «Мадритель»; устройства не сработали.
30 апреля: забросаны камнями, облиты краской и разрисованы 2 отделения банка «Кахамадрид» и 2 супермаркета.
6 мая: облиты краской 6 контор по торговле недвижимостью, правительственное учреждение, церковь, турбюро и экскаватор компании «ФКК» в квартале Вальекас.
13 мая: брошены 2 «коктейля Молотова» в помещение партийной школы Соцпартии в квартале Вентас. В Алуче совершено нападение на три банковских автомата различных банков, выбиты стекла в банке «Кайша де Каталунья» на улице Ильескас. В квартале Алькала облиты краской 3 банковских автомата и 3 бюро фирм временной занятости. Все эти акты совершены в знак солидарности с людьми, арестованными накануне в Астурии за поджог двух банковских автоматов. По всему Мадриду появилось множество настенных надписей солидарности.
14 мая: в ответ на 2 ареста в Хихоне были выбиты стекла и подожжен вход в банк «Кахамадрид» в квартале Эстречо. В Астурии арестован еще один человек.
25 мая: в квартале Алькобендас подожжена контора по прокату автомобилей «Смарт»; нанесен крупный материальный ущерб.
29 мая: в квартале Кампарненто арестован юноша в связи с разрушением банка на улице Ильескас 13 мая. После допроса он был освобожден, на следующий день снова задержан и вновь отпущен. В дело вовлечено много людей, до сих пор ожидающих суда.
В эти же дни брошен неразорвавшийся «коктейль Молотова» в автомат банка «Кахамадрид» в университетском городке. В районе Пласа де Орьенте подожжен экскаватор фирмы «ФКК».
5 июня: выбиты стекла банка «Кахамадрид».
10 июня: совершены нападения на два других отделения «Кахамадрид» в кварталах Мостолес и Алькорсон.
Середина июня: выведен из строя еще один экскаватор поблизости от Висенте Кальдерон.
16 июня: брошены 2 «коктейля Молотова» в экскаваторы на улице Эмбахадорес.
21 июня: облиты краской и расписаны 6 зданий и супермаркет в квартале Лавапиес; атакована контора по торговле недвижимостью в квартале Просперидад.
23 июня: разгромлен бар в том же квартале, принадлежащий нацисту; в квартале Вальекас атакован банк «Бэрклис».
26 июня: разбиты стекла банка «Кахамадрид» в квартале Аргансуэла.
6 июля: 2 «коктейля Молотова» брошены в бюро Соцпартии в квартале Вентас в знак солидарности со стачкой заключенных.
7 июля: разрушен филиал банка «БКХ» и экспроприирована часть его материала.
8 июля: в полицейской машине выбиты стекла, и она расписана лозунгами в знак солидарности с борцами и заключенными. Брошены «коктейли Молотова» в ретранслятор телевидения в южном Мадриде в знак солидарности с борющимися заключенными.
14 июля: подожжены экскаватор и контора недвижимости в квартале Карабанчель.
(Jake Libertario. No.17. 2000)
ЭЛЕКТРОННЫЙ САБОТАЖ — ОРУЖИЕ ТРУДЯЩИХСЯ ХХI ВЕКА
Мы уже писали в нашей газете о распространении саботажа компьютерной эры — хакерства. Вот новые сообщения об этой новой форме сопротивления.
23 сентября 2000 г. был запущен вирус в компьютеры крупнейшего швейцарского банка UBS. К сожалению, банковские секреты нарушить не удалось.
В тот же самый день в США 15-летний парнишка смог проникнуть в электронные секреты космической службы НАСА и перехватить 3 тысячи э-мэйлов.
15 октября 2000 г. хакерам удалось сломать электронные коды, которые должны были защищать распространяемую в Интернете музыку от ее пиратского использования. Все принадлежит всем, и так называемая «интеллектуальная собственность» — такая же кража, как и любая другая собственность!
29 октября 2000 г. неизвестный проник в самое секретное сердце «Майкрософта». О том, какой был нанесен ущерб и что было похищено, печать умалчивает. След, кстати говоря, уходит куда-то в Россию. Значит, и мы можем бороться с буржуями, когда хотим?
Министерство обороны США зарегистрировало уже 22 тысячи нападений на свои компьютерные сети. В официальном отчете говорится даже… об «электронном Ватерлоо»! Утверждается, что «кибертеррористы» в состоянии даже сбивать самолеты и спутники, вызывать финансовый хаос и помешать применению ядерного оружия…
5 февраля 2001 г. информационные пираты сумели похитить конфиденциальные данные эксплуататоров, собравшихся в Давосе на Всемирный экономический форум, в том числе номера кредитных карточек, личные адреса и номера мобильных телефонов.
14 февраля 2001 г. 20-летний голландец создал электронный вирус «В полете», который был разослан по электронной почте и заразил более 50 американских компаний.
СОЛИДАРНОСТЬ — ЗАЛОГ ПОБЕДЫ
Это подтвердили новые забастовки в США
Полной победой трудящихся завершилась стачка 87 тысяч работников телефонной компании «Веризон» в США. Забастовка началась в полночь 7 августа 2000 г. и наутро никто не вышел на работу, за исключением 20 тысяч руководящих служащих. Но чиновник, понятное дело, не может заменить рабочего! К концу движения более 80 тысяч семей остались без телефонной связи, очередь ожидающих подключения выросла до 200 тысяч. Но оставить компанию без работников — этого было еще мало для победы. Фирма получает миллионы долларов чистой прибыли в год, так что потребовалось найти и другие способы, чтобы причинить ей ущерб. Именно это сделали работники. Только за период первой половины стачки были отмечены 455 «инцидентов» — начиная с актов «вандализма» (саботажа) и кончая нападениями на штрейкбрехеров.
Акции прямого действия приняли такие масштабы, что фирма назначила премию в 25 тысяч долларов за любую информацию, которая позволила бы арестовать участников забастовки… Работники сформировали летучие отряды, которые повсюду следовали за штрейкбрехерами и немедленно выставляли пикеты повсюду, где появлялись грузовики, развозившие предателей на работу. Иногда пикеты выставлялись даже перед домами штрейкбрехеров, так что они не могли по утрам выйти на работу. Бывали случаи, когда приходилось насильно удалять штрейкбрехеров из домов, где они пытались подключать телефонные линии. Делались тысячи ложных звонков о неисправности и заявок на ремонт, массовые телефонные звонки перегрузили центр звонков «Веризон». После 2 недель такого противостояния фирма вынуждена была заключить соглашение с 2 из 3 профсоюзов, участвовавших в стачке, но условия его распространялись только на часть трудящихся. 50 тысяч работников вышли на работу, но остальные продолжали бастовать. Забастовщики из штатов Западная Вирджиния, Мэриленд и Пенсильвания создали летучие пикеты, которые отправились в Нью-Йорк и Массачусетс и расположились вокруг отделений фирмы, где возобновилась работа. Подавляющее большинство работников проявило солидарность с коллегами и, несмотря на распоряжения профсоюзных боссов, отказалось пересекать линию пикетов. На следующий день фирма «Веризон» полностью капитулировала!
Echanges. #97. 2001. P.20-21.
ФРАНЦУЗСКИЕ РАБОЧИЕ СНОВА ОТКРЫВАЮТ ДЛЯ СЕБЯ САБОТАЖ
Согласно официальной информации, во Франции через год после закрытия предприятия 60% уволенных работников не удается найти новую работу. Нужно ли сделать больше, чтобы добиться большего? Или чтобы вообще сменить систему, которая нас эксплуатирует? Единственное средство часто состоит в том, чтобы ответить рабочим контр-насилием на насилие со стороны капитала.
Прежде всего, упомянутые случаи — это захват предприятий и угрозы прибегнуть к мерам саботажа или разрушения, чтобы добиться от предпринимателя и властей большей компенсации при закрытии предприятий. Само закрытие чаще всего предотвратить не удается. Но сам факт, что трудящиеся готовы ответить на насилие капитала, означает возрождение методов, которые давно уже считали устаревшими. Рабочий саботаж, порча оборудования, выпуск плохих изделий и т.д. — все это всегда делалось на индивидуальном уровне, но об этом было не принято говорить. Считалось, что производственные конфликты надо следует решать «цивилизовано», в рамках «социального партнерства», путем переговоров между предпринимателями и профбоссами за спиной самих работников. Теперь к такому сопротивлению все чаще прибегают коллективно, что намекает на начало заката реформизма. Мы приводим (неполный) список таких классовых акций за последние несколько лет.
12 февраля 2000 г. 153 работника предприятия синтетического текстиля «Селлатекс» в Живе (Арденны, Франция) угрожают взорвать более 100 тонн опасных веществ и выливают 56 тысяч литров серной кислоты в приток Мёз. (А вот окружающую среду загрязнять не стоит! — прим. ред.). 21 июля им удается добиться большей компенсации за потерю рабочих мест.
20 июля 2000 г. Около 100 работников пивоварни «Адельсхофен» в пригороде Страсбурга (Франция) угрожают поджечь 2 заводские цистерны с газом и выливают на улицы 680 гектолитров пива. Они получают более крупную компенсацию и другие льготы.
20 июля 2000 г. 80 уволенных из 156 работников «Французского промышленного общества контроля и оборудования» в Мо (Сена и Марна, Франция) требуют для себя таких же гарантий, какие получили трудящиеся на «Селлатекс», угрожают поджечь предприятие и даже символически делают это.
26 июля 2000 г. 236 работников завода автомобильного оборудования «Бертран Фор» в Ножан-сюр-Сен (Об, Франция) захватывают свое предприятие, угрожают сжечь машины и взорвать газовые баллоны. Лучшая компенсация достигнута.
28 июля 2000 г. 127 рабочих металлургического предприятия «Форжеваль» в Валансьенне (Нор, Франция) пригрозили взорвать 35 тысяч литров машинного масла. Их требования частично удовлетворены.
22 июня 2001 г. 123 работника прядильного предприятия «Моссли» около Лилля (Фоанция) захватывают фабрику. Оккупация длится 71 день и сопровождается действиями, в ходе которых наносятся материальные повреждения, включая поджог части склада готового волокна и угрозу причинить еще больший ущерб, если предприниматель попытается силой вывезти машины. Работники добиваются большей компенсации, чем было вначале предложено властями.
Лето 2001 г. 831 работник обувного треста «Батя», закрывшего свой филиал в Муссэ (Мозель, Франция) захватили склад, на котором хранились десятки тысяч пар готовой обуви. Последовали похищения администраторов, материальные разрушения и экспроприация изделий в магазинах треста. В конце концов, работникам приходится оставить склад.
12 ноября 2001 г. Трудящиеся предприятия «Мулине», закрытого в Кормель-лё-Руаяль (Кальвадос, Франция) угрожают взорвать все. Им не удается получить большей компенсации, поскольку их не поддерживают работники других филиалов.
28 декабря 2002 г. 250 работников промышленной зоны на мексиканско-североамериканской границе захватывают свое предприятие в городе Сьюдад-Хуарес, чтобы помешать вывозу машин и добиться компенсации. Вызванная полиция не рискует вмешаться, опасаясь массовых акций солидарности окрестных жителей.
Январь 2003 г. Рабочие телевизионного завода «Дэу — Орион» в Мон-Сэн-Мартэне (Мёрт-э-Мозель, Франция) требуют социальных гарантий против закрытия предприятия, угрожая слить химические продукты в приток Мёз. В ночь с 23 на 24 января огромный пожар уничтожил большую часть предприятия и склада готовых телевизоров. 15 марта состоялся суд над 4 рабочими, 2 из них приговорены к тюремному заключению.
Февраль 2003 г. Работники предприятия «АСТ» в Анжере (Франция) захватывают склад изделий фирмы, которой прежде принадлежал завод и символически сжигают несколько сотен электронных карт. Одновременно они налаживают «левое» производство карт для одного из клиентов.
14 марта 2003 г. Трудящиеся «Метальёроп Нор», которая находится в процессе юридического закрытия, угрожают вылить в канал серную кислоту и бросают туда куски соды и различный материал. Они захватывают склад цинковых и свинцовых болванок, которые намереваются продать «налево» клиентам фирмы. Хищения начались еще до этого организованного захвата.
(«Прямое действие». 2001. №18-19.)