Что общего между детективами и социальной революцией? Разве чтение и писание произведений этого жанра – не средство отвлечения от реальных проблем, ухода от жизни? Разве их герои – не супермены, защищающие политический порядок и капиталистические отношения собственности?
Конечно, чтение детективов может служить уходу от действительности: кому из нас хотя бы на время не хотелось забыть об отвратительной серости и однообразии повседневной жизни при капитализме? И все-таки детектив не сводится только к этому. В нем скрыто и еще кое-что.
Происхождение детектива следует искать в социальной критике. Первый детективный роман “Кэлеб Уильямс” был написан в 1794 году одним из первых анархистов Уильямом Годвином. Автор использовал историю одного убийства и его расследование клерком Кэлебом Уильямсом для того, чтобы подвергнуть радикальной критике деспотизм общества, в котором закон служит всего лишь оружием в арсенале правящего класса.
Служа у аристократа – лорда Фолкленда, Кэлеб случайно выясняет, что лорд совершил убийство, за которое был казнен другой человек. хотя клерк не собирается разоблачать своего господина, Фолкленд бросает его в тюрьму по ложному обвинению. Кэлеб бежит, но его беспощадно преследуют. Чтобы спастись, клерк рассказывает правду, и лорд вынужден признаться в преступлении. Даже после смерти Фолкленда Кэлеб Уильямс продолжает упрекать себя и мучиться угрызениями совести, поскольку считает Фолкленда продуктом преступной общественной системы и сожалеет о своей роли в гибели аристократа.
“Кэлеб Уильямс” содержит все элементы классического детектива, но бросает резкое обвинение социальной несправедливости и коррумпированной системе правосудия. И преступление и сам преступник оказываются продуктами существующей системы…
С помощью рыночного производства капитализм контролирует то, что не может запретить и подавить государство. Превращая новые идеи и веяния в товары, капитализм лишает их революционного содержания. Именно так он поступил и с социально-критическим романом. Детективный роман превратился в инструмент сохранения существующего порядка, именно ради него главные герои решают криминальные загадки…
Классическим примером можно считать истории о Шерлоке Холмсе. Если Годвин использовал детективный жанр, чтобы объяснить, как работает общественный механизм, как действуют экономические, политические и юридические силы (“Кэлеб Уильямс” должен был вначале называться “Действительное положение дел”), Конан Дойл предлагает читателю тайну как интеллектуальную головоломку. Следуя стилю современных ему научных исследований, Конан Дойл разработал основы современного детектива. Но его таинственный сыщик Холмс – одиночка, стоящий над окружающим его обществом, своего рода ницшеанский сверхчеловек, способный раскрывать тайны даже тогда, когда пасуют силы “закона и порядка”. Он – чистой воды “эксперт”, предшественник “специалистов” и управленцев, которые сегодня контролируют всю нашу жизнь. И защищает он правящий класс.
Еще дальше в этом пошла знаменитая Агата Кристи. Если Холмс помогал отдельным представителям господствующей касты, то в романах Кристи под защиту берется весь образ жизни высших слоев британского общества. Угроза исходит извне, особенно от представителей “низших классов”, которые не знают своего места или не признаю его. Настоящее новшество, внесенное Кристи, состояло в том, что расследование у нее вел не только эксперт, но обычная “старая дама” – мисс Марпл.
Во времена преобладания реакционной формы детектива была одна революционная попытка сделать детективную историю средством социальной критики. Речь идет о романе Франца Кафки “Процесс”, который часто даже не считают детективом.
Главный персонаж романа, К. обвиняется неким таинственным учреждением в совершении неопределенного преступления, о котором сам и не догадывается. Он безуспешно пытается добиться справедливости у деспотической и абсолютной власти, с которой даже не может вступить в контакт. Кульминацией служит полное разочарование К., утрата им всякого человеческого достоинства и его зверская казнь.
Кафка соединяет фигуры детектива и обвиняемого в одном лице и показывает, что власть, бюрократия, авторитет действуют в своих собственных интересах. К. не совершил никакого преступления – по крайне мере, преступление, в котором он обвиняется, так и не объяснено. Центральная тема Кафки – произвол и иррациональность государственной власти.
“Процесс” – это уничтожающая критика власти. Не зря Кафка поддерживал связи с чешским анархистским движением. Но его попытка придать радикальность детективу осталась исключением в Европе, сотрясаемой войной и революцией.
Следующую серьезную попытку вернуть детективу его социально-критическую роль предприняла группа писателей, группировавшихся вокруг американского детективного журнала “Черная маска”.
Наиболее плодовитым из них был Эрл Стенли Гарднер, ставший одним из самых удачливых детективных авторов в истории американской литературы. Он создал незабываемый образ адвоката Перри Мейсона. Гарднер свел детектив к всего нескольким ключевым элементам – диалогу, действию, интриге, – причем сделал это так удачно, что Рэймонд Чэндлер позднее заимствовал некоторые моменты интриги из его “Дела опасной вдовы” для своего романа “Прощай, любовь моя”. Ранние романы о Перри Мейсоне имеют радикальную направленность. В них прославленный адвокат защищает преследуемых от несправедливости и продажной полиции (как это делал когда-то сам начинающий адвокат Гарднер).
В то же самое время в “Черной маске” сотрудничал Дэшиел Хэммет. Он работал одно время в детективном агентстве Пинкертона, созданном в прошлом веке и “прославившимся” участием в штрейкбрехерстве и расстрелах рабочих. То, что увидел и пережил там Хэммет, позволило ему понять действительную сущность капиталистического общества и привело его к коммунистическим убеждениям. Он написал несколько романов, среди которых выделяется “Красный урожай” – почти неприкрытая аллегория всеобщей капиталистической продажности, ведущей к социальной революции. Это произведение менее известно, чем его более поздние книги – “Мальтийский сокол” и “Худощавый человек”. Хэммет считается отцом новой разновидности жанра – так называемого “крутого детектива”. Он заложил основы для решительного поворота в современном детективном жанре, который предложил Рэймонд Чэндлер. Чэндлер усовершенствовал язык детектива, введенный Хэмметом под влиянием знаменитого американского писателя Скотта Фитцджеральда.
Ставя слова и образы вне привычного контекста и придавая им остроту бритвы, они выработали стиль и язык, вызывавший восхищение у таких выдающихся писателей, как Сартр и Камю и оказавший большое влияние на целое поколение рабочих писателей, таких как Джеймс Хэнли и писатель-анархист Джим Филен.
Фоном для детективных историй Хэммета и Чэндлера служит американский “сухой закон” 20-х – 30-х годов. Он изменил лицо преступности в США, стер грань между различными видами преступности, способствовал ее расцвету и превратил коррупцию в аппарате полиции и судопроизводства в систему.
Чэндлер критиковал бессилие традиционного детектива в своем знаменитом очерке “Простой факт убийства”. Герой произведений Чэндлера, Филип Марлоу, служит средством для показа этой всеобщей, системной продажности. Он работает по заказу богачей и сильных мира сего, которые не менее преступны, чем бандиты, с которыми они часто входят в сговор.
Метод Чэндлера был продолжен канадцем Россом Макдональдом. Его детективы являются резким обвинением против современного капитализма. В его языке есть немало параллелей с Хэмметом, Чэндлером и Фитцджеральдом, а социальная критика в его романах основана на влиянии социальных обстоятельств на отдельных людей.
Часто Макдональд связывает социальные и психологические последствия войн с преступлениями, совершенными много позднее. Он как бы показывает воздействие милитаризма на последующие поколения. Молодежь у него часто колеблется между честностью и преступлением, надеждой и отчаянием. Тем не менее, Макдональд возлагает на нее свою надежду на социальные перемены.
Он показывает и связь между капитализмом и разрушением природы. В романе “Подпольный человек” пригородам Лос-Анджелеса угрожает лесной пожар, и на этом фоне герой Макдональда, Лью Арчер, расследует случай убийства и исчезновения. Экологическая катастрофа грозит извне, а пустота и отчужденность богачей разъедает общество изнутри. Макдональд соединяет оба фактора вместе: обнаруживается, что к пожару привело расследуемое убийство. Так становится очевидным, что отношение человека к человеку тесно связано с отношением человека к природе…
Традиции социально-критического детектива существуют и в других странах. Известный французский автор детективов и “черных романов” Лео Малле в молодости был сюрреалистом и анархистов; анархистам посвящены несколько его романов – “Туман на мосту Тольбиак”, “Безумные годы Нестора Бурма”. Образ журналиста, помогающего в расследовании герою Малле – детективу Нестору Бурма – был написан автором с Андре Коломера, который в 1920-е годы редактировал газету французских анархистов “Лё Либертер”. Сам Бурма своим нонконформизмом напоминает Филипа Марлоу – героя Чэндлера. В последние годы прославился политический детектив “Убийство в память”, написанный либертарным социалистом Дидье Денинксом. Подобно Макдональду, автор связывает индивидуальное и общественное преступление. За убийством, совершенном в 1961 году во время демонстрации в Париже, когда полиция открыла огонь по алжирцам, через 20 лет следует убийство сына жертвы. Раскрытие преступления устанавливает связь между полицейской расправой над алжирцами и депортацией евреев в нацистские лагеря смерти во время Второй мировой войны. Убийства помогают выявить эту связь.
Итак, детективы могут быть не только уходом от действительности, но и зеркалом общества. Подобно тому, как ведущий расследование раскрывает социальные, политические и экономические основы преступления, революционер пытается разоблачить социальную, экономическую и преступную природу существующей системы.
Чтение не изменит мир, но оно может придать нам силы в нашей борьбе.
По материалам журнала Organize! № 28 и др.