Российские войска до сих пор не заняли Киев и Львов по той самой причине, по которой украинские до сих пор не заняли, если не Москву, то хотя бы Ростов и Севастополь. Если напомнить киевлянам, львовянам и днепропетровцам (а также харьковчанам, дончанам и луганцам, приехавшим на Майдан), что в Ростове до сих пор прячется Янукович, а из Крыма бегут украинцы, а затем раздать всем желающим оружие, боеприпасы и бронемашины, то через пару дней вооруженные майдановцы захватят черноморский флот и выйдут к Дону. Если в очередной раз рассказать жителям Донбасса про страшных «бэндеровцев», после чего снабдить слушавших оружием, боеприпасами и бронетехникой, то через два дня они форсируют Днепр. Но ни Турчинов, ни Путин ничего подобного не хотят и хотеть не могут. Ибо собственных народов, или вернее собственного народа (ибо народ един, не потому что он «единый русский», а потому что он – народ, везде одинаково угнетаемый) они боятся больше чем друг друга. И между прочим, не без основания.
Путину, правда, малость полегче. Дело в том, что украинцы уже после первого майдана зареклись верить кому бы то ни было из политиков. Они еще убеждены в необходимости существования государства и егонных чиновников, однако, они уже убеждены в том, что оные чиновники должны быть под народным контролем и чуть что – вылетать со своих кресел как пробки из бутылок. Возможно, тут сказываются и казацкие традиции, в соответствии с которыми, сотники, куренные и даже гетманы менялись казаками быстрее, чем портянки на казацких ногах. К тому же ни у кого из украинских политиков нет никакого шанса стать вторым Дорошенко или вторым Шухевичем. На это еще может надеется какой-нибудь Парубий. Но и он скорей всего не станет, а станет какой-нибудь сотник с Майдана или вообще вожак местной самообороны из поселка Гнилi Води.
«Сепаратисты» же (берем это слово в кавычки, так как многими из них движет вовсе не сепаратизм, но об этом — ниже), как правило, связывают свои надежды именно с Путиным. Но это лишь пока. Как показывает практика, когда дело доходит до войны, солдат может идти в атаку с именем государя императора или товарища Сталина, однако последним авторитетом для него, как правило, бывает не правитель и даже не генерал, а какой-нибудь батальонный, ротный или даже взводный. Потому как до царя далеко, а батяня комбат – вот он, тут рядом, за соседним камнем. И если батяня комбат скажет, что царь или президент оказался хреновый и его надо менять, или, что его давно уже арестовали злые заговорщики, а вместо него страной управляет хорошо загримированный и умело подражающий голосу самозванец, то солдат батяню комбата послушает. Хренового командира не послушает, а вот батяню, который с ним из одного котелка ел и в одном бронетранспортере горел – послушает.
Надо сказать, что правители тоже бывают разные. Наполеон начал службу с младших офицерских чинов и, уже будучи генералом, мог побежать впереди войска со знаменем в руках. Но Путин не Наполеон, даже если и считает себя таковым. Путина часто сравнивают с Гитлером. Но вся Германия знала, что Гитлер прошел Первую Мировую ефрейтором, был ранен и получил железный крест. А кем был Путин? Гебешником? Это не то, чем можно заслужить уважение человека, проливающего кровь в бою. Вот если бы Путин в молодости послужил на китайской границе (тогда словосочетание «китайская граница» звучало, как счас звучит «Чечня»), да поучаствовал в перестрелках… Но Путин – не Бабанский.
Самое неприятное для Путина, что ситуация может выйти из под его контроля не только в случае поражения, но и в случае победы. И не потому что какой-нибудь батяня комбат окажется «ё» как у Любэ, а потому что он будет с шахты и у него будет безработная жена, двое детей, сестра замужем за львовянином, теща в Ростове, которой на голову падает сто лет не ремонтируемый потолок, отец из села, добавляющий в речи украинские слова, а потому рискующий огрести от чрезмерно рьяных борцов с «бэндерами», и, что самое важное, несколько десятков друзей и товарищей с шахты с точно такими же проблемами. Получается парадокс – чем больше народ поддерживает Путина, тем ему, Путину… хуже и тем менее активно он вынужден действовать. У Турчанинова, как было отмечено выше, положение еще хуже, потому как у него ситуация под полным контролем никогда и не была.
Ситуация на Украине и похожа на ситуацию в окопах Первой Мировой, и не похожа. Там правители изо всех сил толкали и натравливали друг на друга людей, воевать не хотевших. Тут правители изо всех сил сдерживают людей, рвущихся в бой. При этом продолжая науськивать их друг на друга. И российским, и украинским властям хочется, чтобы люди с одной стороны ненавидели врага и были готовы на жертвы, а с другой – сами не лезли, а предоставили все армии, сами же взяли на себя роль массовки. Но на деле выходит иначе. Люди, даже побывав в массовке, начинают чувствовать себя бойцами, а, не понимая, почему война идет так странно, начинают задумываться. А, начав думать, хотя бы даже о том, почему «до сих пор не вломили этим гадам», они начинают думать и о других вещах. Например, о том, ради чего вообще все это. Что получат или не получат они. Это страшно для властей, когда народ думает. И когда он чувствует себя силой. А уж если и то, и другое, то это для властей просто ужас.
Ситуация уже, возможно, выходит из-под контроля. Шахтеры устраивают забастовки и организуют свои собственные отряды самообороны (http://tsn.ua/politika/shahtari-ahmetova-viyshli-na-masshtabniy-strayk-vimagayuchi-pidvischiti-yim-zarplati-346587.html, http://inforesist.org/glava-profsoyuza-gornyakov-donbassa-my-plevok-putina-v-nashu-dushu-ne-sterpim/). Может быть это только первые ласточки.
Заметим, что состав «боевиков» на Украине, в том числе и на ее юго-востоке весьма пестрый. Тут есть и зеленые человечки и зигующие нацисты, устраивающие цыганские погромы, и бандиты, и обычные гопники, ищущие, чем бы поживиться, и простой народ, уставший от беспредела и решивший навести порядок. Примерно из таких же людей, с поправкой на эпоху, формировалось раннее казачество. Обычно скопление подобных людей либо являлось следствием социальных конфликтов, либо предшествовало им. Сегодня мы, похоже, имеем дело с «межсезоньем». Точнее, с завершением оного. После распада СССР и лихих 90-х в начале XXI века в славянских республиках бывшего союза наступило затишье. Теперь ему приходит конец.
Но вернемся к нашему Путину. Как уже говорилось, у него положение несколько лучше, чем у Турчинова, что и побудило его пойти на риск. Увы, в этот раз он, похоже, проиграл. И поражение, и победа, и дальнейшее затягивание чреваты для него выходом ситуации из-под контроля. Тем более, что экономическая ситуация продолжает ухудшаться. Вполне возможно, что Путину удастся из всех этих вариантов выбрать такой, который позволит ему продержаться как можно дольше. Но вот удержаться – вряд ли. Пройти между позорным поражением, чересчур народной победой и непонятным и раздражающим народ застоем, легче, чем пройти в дождь между струй, но не намного.
Если Путин не удержится, то его падение поставит вопрос о том, что делать дальше и кому расхлебывать кашу. Проще говоря, за чей счет выбираться из кризиса: за счет низов, или за счет верхов. И к этому надо быть готовыми. Чтобы помочь людям выбрать правильный ответ.