Архив метки: либертарный коммунизм

Мы — сторонники безгосударственного коммунистического общества по той причине, что признаем за людьми право на жизнь, право на свободу и право на равенство.

Что касается права на жизнь, то это естественное право, очевидное само из себя. Все люди имеют право жить. Вот что писал по этому поводу сторонник коммунизма Гракх Бабеф, чьи взгляды по многим другим вопросам мы, впрочем, не разделяем: ‘…Право жить — основное из всех прав, на Земле нет ничего более священного, оно незыблемо, покушаться на это право означает совершить величайшее из всех преступлений. Жить не значит страдать и изнемогать, не значит влачить жалкое существование и в сопровождении вечных спутников — нужды и лишений — кое-как брести от колыбели до могилы. Жить значит свободно проходить свой жизненный путь, получая на каждом его этапе то, что более всего отвечает нашему физическому и моральному складу’.

Итак, полноценная жизнь невозможна без свободы, без права человека делать то, что ему нужно, полезно, необходимо. Под свободой здесь мы понимаем возможность управлять своей жизнью, принимать решения самостоятельно в тех вопросах, которые касаются самого человека, и коллективно с другими людьми, когда эти вопросы касаются их.

Человек является коллективным существом. Он приобретает человеческие качества благодаря жизни в сообществе людей. Человеческие существа, воспитанные животными, были животными, но не людьми, не знали человеческой этики, добра и зла, речи и разума. Люди не являются разрозненными атомами. Они связаны между собой тысячами связей: экономических, культурных, психологических. Отдельно от других «Я» не существует. Мы всегда зависимы от других людей. Один человек может многое, но бессилен против воли миллионов, что его окружают. Никакой свободы от людей у нас нет и быть не может в силу самой нашей сущности.

Отсюда следует, что для свободы необходимо равенство. В тех случаях, когда люди равны между собою, каждый имеет шанс убедить тех, с кем вместе живет и работает, в своей правоте. У каждого есть возможность отстаивать свои интересы, входя в соглашение с другими, чьи интересы не являются принципиально непримиримыми. Если же люди не равны, если меньшинство эксплуатируют других, присваивают себе результаты коллективного труда, распоряжаются чужими жизнями и за счет этого живет в достатке, то с такими руководителями договориться о чем-либо невозможно. Ведь они заинтересованы в сохранении своего руководящего положения, и, соответственно, в сохранении приниженного положения остальных. Начальники живут в роскоши посреди бедности, по своей прихоти ликвидируют целые отрасли производства, затевают войны. Ради них мы должны жить и умирать. Такое положение очевидно, несправедливо. Справедливым можно назвать такой общественный строй. при котором нет начальников и подчиненных, богатых и бедных.

Строй, за который мы выступаем есть строй кооперирующихся между собой общих собраний трудящихся, и подконтрольных этим собраниям (через систему наказов, право выбора, отзыва и замены) координационных советов. Эти собрания станут решать, как устроить жизнь, что, как и для кого производить. Такой строй мы называем безгосударственным (анархистским) коммунизмом.

Устойчивость любого общества основана на подобии всех его частей целому.

Первобытное общество состояло из небольших неиерархически устроенных общин охотников и собирателей. Римская империя состоял из множества клеточек — колоний, муниципий и т.д., которые с теми или иными вариациями повторяли структуру самого Рима-полиса. Эти структуры тяготели друг к другу и дополняли друг друга.

Феодальное общество было большой феодальной пирамидой во главе с королем или крупнейшими аристократами, но состояло при этом из множества маленьких пирамид — относительно небольших феодальных владений, где над крестьянскими или городскими общинами возвышались феодалы с их дружинами, чем-то напоминавшие современных рекитиров.

Единство капиталистического общества так же поддерживается его однородностью. Первичным кирпичиком капиталистического общества является частное предприятие, основанное на авторитарном управлении и присвоении небольшим меньшинством (акционерами предприятия и верхушкой менеджмента) результатов коллективного труда всех работников.

А что лежит в основе безгосударственного коммунистического общества?

Социальная система, в которой мы живем сегодня, является чрезвычайно сложным организмом. Огромные города, начиненные под хзавязку крупными и мелкими предприятиями, сложнейшими транспортными системами, узлами управления — неизбежно подразумевают бюрократизм. Нужны профессионалы-управленцы, чтобы контролировать современным десяти- двадцать- миллионный мегаполис. Отсюда господство аппарата профессиональных чиновников над всеми прочими людьми. Кроме того, усложнение всех социальных и производственных процессов порождает узкую специализацию. Люди все меньше понимают друг друга — слишком уж различна их деятельность, а, следовательно, и круг интересов (правда, в современном капиталистическом обществе имеется и противоположная тенденция, направленная на преодоление специализации; из-за необходимости часто менять работу, средний житель США сменяет на протяжении жизни 4 профессии).

Огромность современного общества порождает и еще одну, поистине фатальную проблему — его хрупкость. Система слишком сложна. Сбои на отдельных ее участках способны привести к ужасным последствиям. Случись пожар в небоскребе, или прорыв ядохимикатов в реку, питающую город водой, выход из строя системы энергоснабжения зимой, и мегаполис превратиться в смертельную ловушку. События в Бхопале, Чернобыле, 11 сентября в Нью-Йорке, катастрофа в Харбине в 2005 году заставляют специалистов говорить о наступлении эпохи техногенных катастроф.

Безгосударственное коммунистическое общество, напротив, является подвластным коллективному разуму, управляемым силами народных собраний. Следовательно первичная структура этого общества должна быть относительно небольшой, обозримой, простой. Из опыта греческих полисов и средневековых независимых городов, мы знаем, что уже полис в несколько десятков тысяч жителей (Афины) становился плохо управляемым (рост образования и современные системы коммуникации позволяют, вероятно, расширить число обитателей коммуны).

С другой стороны задачи освоения редких природных ресурсов, потребность в крупномасштабных промышленных и иных проектах (от строительства мощных электростанций до высокой хирургии и систем образования) и глобальное экологическое планирование потребует концентрации усилий в больших масштабах. Поэтому коммуны будут связаны между собой общими проектами (хозяйственными, научными, социально-культурными, образовательными и т.п.) в единую сеть.

Современному человеку, сфабрикованному капитализмом, все труднее представить себе иные социальные миры. Но они существовали в прошлом, и, коли человечество не погибнет в какой-нибудь катастрофе, появятся и в будущем.

В прошлом человечество умело создавать простые, устойчивые и эффективные структуры для решения сложнейших социальных вопросов. Причем строились такие структуры на принципах сотрудничества, а не конкуренции.

Одной из них была крестьянская община. Это сообщество численностью от нескольких десятков до нескольких тысяч человек, состояло из семей, самостоятельно обрабатывавших участки земли и распоряжавшихся продуктами труда по своему усмотрению (за вычетом того, что приходилось отдавать под принуждением государству или феодалу). Но земля находилась в коллективном распоряжении общины и периодически переделялась между ее членами в соответствии с принципом равенства. Кроме того, различные работы выполнялись коллективно. Вопросы, касающиеся всех членов общины (от строительства моста до порядка коллективного выпаса скота) тоже решались коллективно, на сходе сельских жителей. Процветала взаимопомощь между крестьянами. Господствовал принцип «я помогу тебе сегодня, а ты мне — завтра». Ведь от процветания отдельно взятого члена общины зависели все прочие ее члены. Индивидуальные интересы в далеко идущей степени совпадали, таким образом, с коллективными.

Невозможно и не нужно восстанавливать древнюю сельскую или городскую общину. Но можно, используя современные технологии, создать социальный организм, который во многом воспроизводил бы ее черты на новом этапе истории.

Как могло бы выглядеть такое общество? Об этом рассуждает французский экономист и социолог, специалист по современным социальным движениям Андрэ Горц: «Продукция из действительно прочных тканей, обувь, сохраняющаяся годами, машины, лёгкие в починке и способные функционировать в течение века — все это можно представить в пределах техники и науки, также как и широкое развитие общественных служб (транспорт, прачечные и т. д.) освобождающих людей от покупок дорогих, хрупких и пожирающих энергию машин. Представьте себе в каждом коллективном доме: прекрасно оснащенную мастерскую для поделок, прачечную-автомат с воздушной сушкой и глажением, и будете ли вы тогда по-прежнему нуждаться в вашем индивидуальном оборудовании? Станете ли вы торчать в пробках на дорогах, если есть удобный общественный транспорт, стоянки для велосипедов и мопедов на площади, плотная транспортная сеть, общая и для городов и для пригородов? Представьте себе также централизованно планируемую крупную промышленность, выпускающую только необходимое: четыре или пять моделей прочной обуви и одежды, три модели вместительных и видоизменяемых машин, необходимых для общественных нужд. (Андре Горц полагал, что централизованное управление промышленность будет осуществляться на основе планов, составленных рабочими советами таких предприятий совместно с территориальными коммунами и исходя из потребностей последних. Поскольку число промышленных товаров резко сократится, индустриальное производство окажется более управляемым, чем сегодня. — прим. ред.) Это невозможно в ориентированной на непрерывный рост капиталистической экономике? Да. Это вызвало бы массовую безработицу? Нет. Потому что рабочая неделя занимала бы двадцать часов, оставляя возможность менять жизнь по своему усмотрению. Все было бы однообразным и серым? Нет — вообразите вот что: Каждый квартал, каждая коммуна располагают открытыми день и ночь мастерскими, оснащенными всем, что может оказаться полезным, включая машины. Жители кварталов индивидуально, коллективно или группами изготовляли бы различные вещи для себя, а не для рынка, согласно своим вкусам и желаниям. Так как они работали бы только двадцать часов в неделю (а может быть и меньше), взрослые могли бы все время учиться тому, что дети изучали бы в начальной школе: работе с тканью, деревом, металлами, работе электрика, механике, керамике, агрокультуре… Это утопия? Это может стать программой. Ибо эта «утопия» соответствует наиболее прогрессивной и не ложной форме социализма. То есть общества без бюрократии, общества, где рынок отмирает, где всего всем хватает и где люди индивидуально и коллективно свободны формировать свою жизнь, выбирать то, что они хотят делать и иметь больше необходимого. Общества, где «свободное развитие всех станет целью и условием свободного развития каждого» (Маркс)’.

Итак, основой самоорганизованного общества, его ядром, может стать самоуправляемая община (квартал, район) с населением в несколько тысяч (или в несколько десятков тысяч) человек. Производство будет переориентировано на нужды этой самоуправляемой общины, коммуны, будет находиться под ее коллективным контролем. Все что коммуна сможет произвести для себя, она будет делать самостоятельно. Крупные же промышленные проекты будут совместными предприятиями коммун, будут находится в их совместном управлении.

Михаил Магид

Нейронная сеть

1. Проблема.

В теориях прямой демократии часто поднимается вопрос о методах непосредственного самоуправления в больших масштабах. И на него как правило даются крайне туманные, а порой и весьма спорные ответы. В масштабе коллектива, дома, района, малого предприятия — всё понятно. Там прямая демократия может осуществляться через общие собрания. Однако при увеличении числа участников и при их территориальной разделённости общие собрания становятся всё менее эффективными. Тогда вводится идея системы советов, делегирования и императивного мандата. То есть, от каждого коллектива в совет направляется делегат, все полномочия которого полностью оговорены коллективом, воля коллектива полностью изложена императивным мандатом, от которого делегат не может отклоняться ни на йоту. Коллектив поддерживает регулярную связь с делегатом и может отозвать или заменить его в любой момент. Эта форма организации балансирует на лезвии бритвы между прямой демократией и представительской лжедемократией. Стоит только ослабить контроль над делегатом, предоставить его самому себе, и мы получаем обычный парламент-говорильню, с властью, отчуждённой от народа. В не очень крупных масштабах прямой контроль народа за делегатами ещё достаточно эффективен. В пределах заводского, районного, областного совета – делегирование – вполне подходящий механизм непосредственного народовластия. Если же брать масштаб региона, отрасли, страны, или даже всего мира – тут становится куда сложнее. Если делегат направлен несколькими сотнями тысяч человек – его физически нереально контролировать. Если же региональные советы будут состоять из десятков тысяч делегатов – то с их собраниями будет та же проблема, что и со слишком крупными общими собраниями. Если делегаты будут избирать делегатов второго уровня из своего числа, то здесь уже совсем трудно говорить о прямой демократии и уж тем более — контролировать делегатов от делегатов. Это значит, что вышеперечисленных механизмов для осуществления прямого народовластия недостаточно. Собственно, задача заключается в том, чтобы выявить такие механизмы, которые позволят создать эффективную систему прямого самоуправления в достаточно больших масштабах. В програмных текстах анархистов часто говорится об объединении в региональные или общемировые федерации, однако что это такое и как это будет работать — подробно не уточняется. А между тем, это одна из важнейших теоретических задач — описать механизм самоорганизации и самоуправления в масштабах региона, страны, планеты, отрасли, так, чтобы это было достаточно эффективно при очень большом (миллионы и миллиарды людей) числе участников.

2. О пользе аналогий.

Некоторые намёки на решение этой проблемы мне видятся в изучении механизмов самоорганизации природных сложных систем в естественных условиях. Наиболее близкий, на мой взгляд, пример для этого — человеческий мозг. Он состоит из десятков миллиардов нервных клеток, совокупность взаимодействий которых между собой и является нашим сознанием, мыслями, чувствами и реакциями. Каждая отдельная клетка связана с другими множеством соединений-синапсов, и от других клеток к ней — также тянется множество связей-синапсов. По ним, при помощи электро-химических реакций передаются сигналы возбуждения и торможения. Разные связи обладают различной интенсивностью. Клетка суммирует входящие сигналы соответствии с интенсивностью связей, и в зависимости от величины получившейся суммы передаёт собственный сигнал по исходящим связям. Именно на таком механизме и основана работа мозга.

Вопрос о том, как именно из таких элементарных взаимодействий возникает вся сложность нашей внутренней вселенной. Но ведь и вся сложность внешней вселенной может быть в итоге сведена к взаимодействиям полей и элементарных частиц. Вобщем, феномен сознания хранит ещё множество загадок, однако понимание базовых механизмов взаимодействия нервных клеток между собой позволило применить эти знания в области далёкой от нейробиологии и получить чрезвычайно интересные результаты. Речь идёт об искусственных нейронных сетях. Были созданы процессоры, работающие подобно нейрону. Они получают сигналы о множества входов, умножают сигнал с каждого входа на соответствующий коэффициент, затем суммируют полученные результаты. После чего, как и в нервной клетке, в зависимости от величины суммы генерирует или не генерирует выходной сигнал. Когда такие процессоры (искусственные нейроны) объединяются в сеть, то такая сеть обретает очень интересные свойства и может производить весьма сложные вычисления. Эти сети нашли широкое применение для решения задач обобщения, классификации, распознавания образов и прогнозирования. Такие сети способны разбивать задачу на составные части, проводить паралельные вычисления, обобщать и классифицировать результат, а некоторые — способны к ассоциативной памяти и самообучению. За последние несколько десятилетий было разработано множество видов нейронных сетей. Одни подражают структуре мозга, другие не имеют аналогов в природе — они все проектируются в зависимости о конкретной поставленной задачи. Между тем, использовав только базовые принципы структуры связей между нервными клетками, исследователи не ожидали обнаружить множество аналогий между работой сети и мышлением. Сегодня на искусственные нейронные сети возлагаются большие надежды в области создания искусственного интеллекта.

Социальная нейронная сеть.

Теперь попытаемся представить подобный механизм в общественном самоуправлении.

Рассмотрим сеть множества связанных между собой коллективов. Внутри они могут управляться общими собраниями. Пусть один из коллективов предлагает какой-либо проект, реализация которого требует объединения усилий и очень сложной координации миллионов людей. Эта группа, обсудив проект на общем собрании, пересылает его другим. Другие группы могут заинтересоваться этой идеей, или остаться равнодушными, одобрить проект или забраковать, выступить с дополнениями и критикой. Далее они могут переслать проект со своими дополнениями тем группам, с которыми связаны уже они. Если проект не интересен обществу — обсуждение заглохнет на ранних этапах и затронет только несколько коллективов. Если же проект получит поддержку — то он чрезвычайно быстро охватит всю заинтересованную в нём аудиторию. Это будет лавинообразный процесс, который способен молнееносно охватить миллионы людей. У всех разный опыт, разные навыки и умения, специализация в различной области знаний. И разные коллективы могут вносить поправки в зависимости от симеющейся у них информации. По каждому конкретому проекту коллектив будет получать данные от других, подобно тому, как нейрон получает сигналы от других нейронов. Обсуждение вопроса внутри коллектива в данном случае аналогично суммированию, а принятое решение — как сигнал, вырабатываемый нейроном передаётся им дальше — будет передано другим коллективам. В процессе параллельного обсуждения, идея либо доработается до чего-то продуманного и реализуемого, либо будет отвергнута обществом. Вслед за распространением информации, произойдёт распределение обязательств между тысячами коллективов и реализация идеи на практике. Так каждый коллектив превратится в социальный нейрон общественного коллективного разума. Всё общество будет вовлечено в творческий процесс самоконструирования. Этот децентрализованый механизм принятия решений всем обществом позволит перенести прямую демократию в сколь угодно большие масштабы и сделать её инструментом, с помощью которого массы смогут непосредственно, без всяких правительств и представителей, управлять своей жизнью.

http://ravashol.livejournal.com/10565.html

В общественной деятельности особенно важны две вещи. Надо определить цель во-первых и понять какие социальные явления враждебны этой цели, а какие- наборот, во-вторых.

Исходя из этого и действовать. За что выступают сторонники коммунизма? Коммунизм — это строй, в котором сами люди, те, из кого состоит общество, станут определять, как устроить жизнь во всех ее многообразных проявлениях, и, в частности, что, как и для кого производить в соответствии с поребительскими запросами и экономическими возможностями общества.

Как можно достичь коммунизма? Для того, чтобы это сделать, необходимо создать вначале общественную организацию, которая сможет объединить обездоленное, лишенное контроля над жизнью и производством большинство населения. Ведь пока сохраняется нынешнее положение, подавляющее большинство людей остаются игрушками в руках правящих элит, а те, в свою очередь, действуют в рамках, безликих законов товарных рыночных отношений и бюрократической возни. Организацией, присваивающей себе общественные ресурсы, может быть только система кооперирующихся между собой собраний трудовых коллективов и местных жителей. Они станут принимать наиболее важные ключевые решения. Для того, чтобы принимать решения по техническим вопросам и осуществлять координацию работы собраний понадобятся соответствующие органы — комитеты или советы. Они будут состоять из делегатов собраний, действовать в рамках наказов этих собраний. Эти делегаты смогут быть отозваны в любой момент, и, если собрание сочтет необходимым, заменены на других, более покладистых.

Может ли существовать какая-то иная общественная организация, способна присвоить ресурсы общества, взять их в управление большинства? Ответ очевиден и вытекает из определения самой поставленной задачи. Если не сами люди будут непосредственно принимать ключевые решения о своей судьбе, это будет делать за них кто-то другой. Неважно, как этот другой будет называться — партией, депутатом, бизнесменом. Важно то, что в этом случае снова незначительное меньшинство будет управлять жизнью всего общества. То есть сохранится эксплуатация, которая (по определению) есть присвоение меньшинством результатов коллективного труда всех. Из этого следует, что для реализации коммунистических идей необходимо сначала создать ту организацию, о которой идет речь. Именно такую цель ставят перед собой сторонники коммунизма.

Организации сторонников коммунизма строится на тех же принципах собраний и советов, что описаны выше. В противном случае она сама превратится в небольшую эксплуататорскую систему, частную лавочку, которая служит интересам какого-то очередного вождика, обеспечивая его существование и позволяя ему использовать коллектив (вместе с накопленными коллективом ресурсами) по его усмотрению.

Пока сторонники безгосударственного (либертарного, анархистского) коммунизма находятся в меньшинстве, их задача состоит в том, чтобы инициировать проведение общих собраний для решения различных накопившихся проблем по месту работы или проживания. Только там люди смогут научиться коллективно решать вопросы, связанные с их коллективной жизнью. Обычно такие собрания достаточно хаотичны, редки и нацелены на сопротивление против снижения реальной заработной платы, против разрушение условий проживания (например, требование запретить какое-нибудь вредное строительство), улучшение условий быта и т.д. Задача состоит в том, чтобы сделать их более частыми, более массовыми и более радикальными.

О последнем стоит сказать особо. До тех пор, пока люди опасаются действовать вопреки законам и предписаниям эксплуататорского начальствующего меньшинства, они, естественным образом навсегда останутся жертвами угнетения. И лишь постепенное преодаление страха перед чуждым им порядком позволит им вырваться из таких рамок. Поэтому радикализация движения — важнейшая задача сторонников коммунизма.

Еще одна задача сторонников коммунизма, это борьба с любыми политическими и общественными явлениями, которые противостоят коммунизму и его организации.

Любые партийные группы, основанные на принципах подчинения начальству и проповедующие в рамках общественного движения принцип деления на руководителей и подчиненных — это противники коммунизации, как бы при этом они себя не называли, даже если они называют себя коммунистами.

Любые сторонники обязательного соблюдения буржуазных законов — это противники коммунизации, как бы при этом они себя не называли.

Любые националисты, противники совместного проживания и сторонники жесткого разделения людей по национальному, расовому, половому или иному принципу, сторонники господства одних групп населения над другими — это противники коммунизма: если трудящееся население разделится по указанному принципу, превратившись во враждующие группы, это сделает невозможным коллективную организацию (сказанное не означает, что люди обязаны перестать считать себя татарами или горожанами, женщинами или мужчинами).

Любые сторонники национальных государств, «прав наций на самоопределение» — противники коммунизма. Нации не едины, они состоят из эксплуатируемых и эксплуататоров, начальников и подчиненных. Цель сторонников коммунизма в разделении и противопоставлении обездоленных — элитам, а не в признании каких-либо прав за их противоестественным союзом, цель в преодолении разделения между народами и в создании федерации самоуправляемых регионов — всемирного братства людей.

Какими методами могут действовать сторонники коммунизма? Это, во-первых агитация, а во-вторых пропаганда действием — последнее означает: быть в первых рядах социального протеста, своим примером пропагандировать собственные идеи.