Прямое действие и прямая демократия
Прямое действие - это действие от первого лица. Если речь идет о группе — это действие, согласованное на собраниях коллектива, непосредственно этим коллективом осуществляемое и не связанное государственными законами.
Прямая (базисная) демократия — это принятие решений народными собраниями (1).
Целью социальных революционеров является создание общества, в котором прямое действие станет системообразующим принципом.
Существуют ли противоречия между прямой (базисной) демократией и прямым действием? На первый взгляд нет, так как прямое действие включает в себя прямую демократию. Тем не менее, этот вопрос часто вызывает дискуссии в современных социальных движениях . Проблемы, которые здесь возникают, связаны, с одной стороны, с наличием радикальных меньшинств и, с другой стороны, с законопослушностью большинства. Противоречит ли радикализм идеологизированных или активистских меньшинств интересам большинства? К каким последствиям ведет указанное противостояние?
В конечном счете все вопросы связаны с поиском метода. Метода, посредством которого можно было бы перейти от современного общества, где на всех уровнях — на производстве, в микрорайоне, в городе, в государстве - царит деспотизм, к обществу всеобщего самоуправления и равенства?
Ниже предлагаю вниманию читателей заметку на эту тему, составленную в виде вопросов и ответов.
Что такое прямое действие?
- Приведем здесь цитату из документов революционного синдиката Индустриальные Рабочие Мира (IWW):
«Это действие труда, когда он борется прямыми, естественными способами, что приносит самые большие результаты. Когда трудящиеся бунтуют на работе и замедляют или прекращают работу до тех пор пока их требования не удовлетворены – это и есть прямое действие. Когда трудящиеся, объединённые как класс, проводят общую стачку для защиты своих интересов — это и есть прямое действие. Трудящихся постоянно предают, когда они полагаются на другие средства помимо прямого действия – избирают политиков, подают требования на арбитраж, или позволяют решать дела судам и правительственным учреждениям. Эти методы выгодны классу работодателей. Ожидать справедливости из этих источников наивно, как верить в то, что игровые автоматы сделаны для обогащения тех, кто тратит на них деньги. Единственной целью нечастых выплат является поддержание веры доверчивых масс в «справедливость» коррумпированной машины. Работодатели жизненно заинтересованы только когда труд использует прямое действие для того, чтобы выиграть свои требования, потому что этот метод трудно надуть или бороться с ним. Трудящиеся всегда добивались гораздо большего прямыми действиями, чем заигрываниями с учреждениями, контролируемыми работодателями. Прямое действие разорвало цепи открытого рабства человечества. Веками оно устанавливало индивидуальные права и боролось с властью господствующего класса над жизнью и смертью. Прямое действие, если использовать его полностью, мудро и как следует, может навсегда покончить с голодом, несправедливостью и господством человека над человеком».
Предположим, что небольшие группы работников предприятия, или жильцов, протестующих против точечной застройки, организовали жесткие акции, направленные против боссов, начальников, крупных компаний. Где же здесь прямая демократия? Ведь эти действия были предприняты, как кажется, самовольно. Они никем не санкционированы.
- А почему действия непременно должны быть кем-то санкционированы? Это ниоткуда не следует.
Люди вправе поступать так, как считают нужным, если они ведут борьбу за свои права. Достаточно, чтобы они приняли решение на своем собственном собрании, а потом стали претворять это решение в жизнь.
Хорошо, предположим, что большие коллективы настроены против радикализации борьбы. Вместо стачек и перекрытий дорог, сабо или иных жестких действий, они предпочитают писать жалобы начальству или вообще остаются пассивными. Получается, что в этом случае действия радикальных группировок противоречат настроению большинства.
- Ниоткуда не следует, что меньшинство обязано подчиняться большинству, тем более, в таких вопросах. Да, социальные революционеры поддерживают принципы прямой демократии, да они обычно поддерживают право большинства принимать решения. Тем не менее, почти все исторические социально-революционные движения признавали права меньшинств, относились к ним с уважением.
В этом случае мы должны сказать большинству: «Что же, вы приняли ошибочное решение. Жалобы вам не помогут, так как если бы жалобы сильным мира сего помогли большинству бедных и обездоленных мира сего, то в мире сём давно были бы искоренены все несправедливости. Мы признаем Ваше право на ошибку, но сами мы вольны поступать по своему».
Это похоже на то, что сказал кто-то из парижских коммунаров 1871 г. На замечание, что большинство французов не поддерживает революцию, он ответил: «Мы не собираемся навязывать Коммуну французам. Отныне Париж не будет диктовать французам, как им жить. Но и Франция не должна навязывать Парижу свой образ существования».
Противоречия между прямым действием и прямой демократией нет, меньшинство имеет право поступать по-своему, коли оно ничего не навязывает большинству.
- А если постарается навязать?
Вот это и будет нарушением принципов прямого действия и прямой демократии. Наша задача вовсе не в том, чтобы силой, за уши, втащить людей в светлое будщие. Все это уже было, известно когда и известно где; всему этому цена — дерьмо.
Было бы и ошибкой полагать, что мы откажемся от распространения своих идей. Мы действуем примером (пропаганда действием) и убеждением (пропаганда словом), а не насилием против труженников из числа пассивного большинства.
Наша цель — общество всеобщего самоуправления, т.е. общество, в котором прямое действие станет всеобщим принципам. Навязать людям самоуправление невозможно, просто по определению. Власть меньшинства — как бы оно не называлось- профком, ЦК, администрация завода (района) - это всегда власть паразитов, которые присваивают себе право решать за других как жить, распоряжаются средствами, созданными коллективным трудом.
От любых действий по отношению к начальникам и прочим паразитам мы не отказываемся. Но труженники — иное дело. Как говорил другой замечательный революционер, близкий по взглядам к с-р максималистам, участник красноармейского восстания против большевиков в 1919 г. Ф.К. Миронов: «Полное объединение трудового и земледельческого производства можно достигнуть только путем многолетней практики, показа и сознательного творчества, а не насильственным. Только свободные люди на свободной земле могут творить красивый продуктивный труд и красивую жизнь».
Рабочие легко внушаемы. В России, к примеру, они постоянно зовут на свои собрания представителей заводской администрации. Может быть лучше объяснить рабочим, что им не следует говорить с начальством? Пусть оно обращается для переговоров в профком или забастком, а мы — люди маленькие. Лучше не проводить собрания. По указанной причине.
- Ну да. И тогда профком (или профсоюз, в котором часто состоит меньшинство рабочих) будет вести переговоры с начальством и, заодно, принимать все решения. А «маленькие» рабочие люди, которым даже и на собрания собираться не стоит, поскольку они «легко доступны начальственной пропаганде», «легко внушаемы», останется только выполнять приказы профкома (профсоюза) и смиренно ждать результатов переговоров. И чем, интересно знать, такой способ действия отличается от принятого на современнном капиталистическом предприятии и в современном капиталистическом государстве? Тут нет ни прямого действия, ни прямой демократии. Зато есть сплошеной деспотизм и произвол. Каким же образом тогда «маленькие» рабочие люди станут взрослыми? Как и когда при такой системе борьбы они научаться сами принимать решения о своей судьбе? Ответ очевиден — никогда.
Вспомните ответ ИРМ о прямом действии, и о том, почему оно является наилучшим способом добиться правильных решений. Всякий раз, когда к вам будут приходить профсоюзные дяди и предлагать передать им право принимать решения или когда вам предложат обращаться в суд, вспоминайте об этом.
И потом, нет никакого способа помешать администрации общаться с работниками предприятия или жителями района. Проще уж довести до них, чтобы они не общались с начальством по одиночке (так как оно в этом случае станет оказывать на них сильное давление и запугивать), а только все скопом, большими группами.
И все же, насколько действия меньшинства соответствуют интересам большинства? Нет ли здесь опасного противоречия? Что, если радикализм меньшинства отпугнет большинство, вызовет его резкое несогласие?
- Прежде всего, какую, собственно, цель преследуют радикальные группы?
У социально-революционных движений есть две цели. Во-впервых они хотят добиться выполнения конкретных требований (повысить зарплату, закрыть строительство, разрушающее инфраструктуру бедного района). Во-вторых, они хотят глубокой радикальной трансформация всего общества. Это - главная цель и никакие второстепенные цели не должны ее заслонять. Коммунисты рабочих советов, анархо-коммунисты, левые эсеры предпринимали радикальные действия малым меньшинством главным образом для того, чтобы повлиять на пассивную или реформистски настроенную массу, для того, чтобы побудить ее следовать этому пути.
Поэтому, нужно четко сознавать, какие акции могут только отпугнуть массу, а какие, наоборот, могутее радикализировать. Ибо без перехода большинства обездоленных людей, работников на сторону революционной организации не только революцию не сделаешь, но и стачку на одном отдельном заводе не выииграешь.
Многое зависит от ситуации. Нужно пробовать, экспериментировать. Скажем, перекрытие трассы вполне обсуждаемая тема для российских бастующих рабочих, в Пикалево эта тактика принесла ощутимые успехи. Если же какие-то акции только пугают работников и не вызывают ни малейшего позитивного отклика, то они, скорее всего, бессмыслены и не нужны.
Впрочем, ситуация может быть противоречивой. Например, жесткие акции могут отпугнуть законопослушных людей пожилого возраста, но, в то же самое время, привлечь радикальную молодежь.
Подчеркнем снова: нужно экспериментировать и, при этом, тщательно изучать реакцию низового населения. (3)
Можно привести в качестве примера анархистское рабочее движение в Аргентине в начале 20го столетия. В Аргентине имелось с одной стороны движение ФОРА, которое хотело вовлечь как можно больше рабочих в бескомпромиссные стачки, весьма далекие от соблюдения законов государства (их участники могли дать вооруженный отпор полиции). С другой стороны, были небольшие группы боевиков-анархистов, которые предпочитали использовать против правящего класса исключительно вооруженное насилие . Так вот за ФОРА шли сотни тысяч рабочих,а за этими боевиками всего несколько десятков человек. В споре теоретика ФОРА Лопеса Аранго и лидера боевиков Северино ди Джованни, прав был, по всей видимости Аранго (хотя, впрочем, нам неизвестно, оказали ли влияние действия боевиков на несколько повстанческих выступлений аргентинских рабочих). А вот в России в ту же эпоху видим совершенно иную ситуацию: махновская армия была, наверное, самой крупной анархистской организацией в стране.
Другой пример — намного более скромный. Активисты МПСТ приняли участие в недавней стачке в ДМ. На собрании, где выступил активист, надо было, прежде всего, понять настроения работников. Скоро стало ясно, что нет смысла призывать их к чему-то большему, чем блокада касс и простое продолжение стачки.
…Когда мы осознаем эти вещи, мы видим, что, опять-таки, никакого противоречия между прямым действием и прямой демократией нет. Прямое действие должно осуществляться таким образом, чтобы не отталкивать массу, а вовлекать ее в прямое обсуждение и принятие решений о ходе борьбы. Иначе в прямом действии вообще нет смысла.
- Некоторым людям,которые хотят делать радикальные вещи, не очень важно, что о них думают окружающие.
Это уже совершенно другой вопрос, который к социально-революционному движению, к его главной цели не имеет отношения. Такие люди - обычно элитаристы, то есть им плевать на окружающих. Зачем в движении те, кто не ощущает солидарности с другими, считает себя лучше других, умнее других?
А как насчет того, что фашисты тоже используют прямое действие?
- Нет, фашисты обычно не используют прямое действие. Фашисты используют насилие, часто идут на нарушение закона. Но это еще не прямое действие.
Дело в том, что большинство фашистских групп организовано иерархично. У них есть вожди, лидеры, фюреры, гауляйтеры и тому подобное, у некоторых есть иерархическая партийная организация. Лидеры разных уровней отдают приказы, дают указания, а рядовая масса их выполняет. Напомню, прямое действие — это действие, которое совершается самими людьми, без посредников. А здесь вожди осуществляют действия руками покорной массы, которая выступает в роли пушечного мяса.
- Вы не учитываете, что жизнь — не математическая формула. Противоречия между радикальным меньшинством и пасивным большинством все же возникают. А бывает и наоборот. Вот вы говорите о защите прав меньшинства. Возьмем к примеру забастовки. Все революционеры всегда выступают за жесткие действия против штрейкбрехеров. Значит против прав меньшинства. И можно привести другие примеры
Вы правы. Жизнь есть жизнь и она полна противоречий. Нельзя продумать заранее все. И тем не менее, мы должны сохранить ядро наших взглядов и практик - прямое действие как метод преобразования общества и базисно-демократический способ организации общества, уважающего права меньшинств - как финальная цель. Это инвариант — неизменная величина.
Просто нет иного пути к этой цели. Нельзя создать безгосударственное базисно-демократическое общество, не разрушив страх перед государством. Вот для чего нужен радикализм малых групп. Они должны, обязаны даже, попытаться пройти по тонкой грани: не скатиться к тупой покорности большинства, но и не отпугнуть большинство своими действиями, а, напротив, разбудить его.
1.Среди анархистов и других сторонников социальной революции есть разное отношение к самому термину «демократия». Тут речь идет о прямой (базисной) демократии народных собраний, а не о представительной (последнюю все представители социально-революционного движения безоговорочно отвергают). Тем не менее одни критикуют сам термин «демократия», другие же принимают его.
2 Марлен Инсаров. Филипп Кузьмич Миронов.
http://zhurnal.lib.ru/i/insarow_m/mironov.shtml
3. Чего не следует делать, так это ориентироваться на реакцию СМИ и либеральных журналистов. Нужно помнит, что в классовой борьбе они всегда будут на стороне собственников. Так, во время русской революции либеральная пресса восхищалась социалистами, убившими царских министров, но выливала потоки грязи на анархистов, убивавших тех владельцев заводов, которые были виновны в подавлении рабочего движения.